Чудеса творят чудеса. Почему нам помогают целители, но не помогают таблетки

Все, кто присутствовал при этом и многих других неожиданных исцелениях, теперь уверены, что чудеса случаются. Но для скептиков и ученых единичный случай, не подкрепленный объективной документацией с результатами обследований «до и после» и основанный лишь на показаниях очевидцев, считается недостоверным. Для меня же история Вальтера стала поводом снова и снова задаваться вопросом: что происходит на самом деле, а что нам кажется, что считать «нормальным», а что «безумным»?

Много лет спустя я встретил того тренера и задал ему свои вопросы. Он сказал, что за все последующие годы интенсивной групповой терапии у него не случалось похожего случая. Однако бывшие участники его семинаров неоднократно говорили ему, что добились прогресса в излечении тяжелых заболеваний. Был ли он целителем? Сам он видел себя скорее инструментом. Он считал, что Вселенная или Бог подарили ему силу «открывать» людей, находить в них и показывать им их потенциал и талант.

Он воспринимал свои семинары не как альтернативу, а как дополнение к научной медицине. Хотя мы с ним расходились во мнениях о степени ответственности людей за их болезни, тренер никогда не обещал, что можно исцелиться одними лишь правильными мыслями. Но и исключать такую возможность было бы опрометчиво.

Вот три примера из моего опыта. Никто не воскрес и не отрастил потерянную ногу, но этих событий хватило для того, чтобы заинтересовать меня, а возможно, и вас. Что делает нас больными, а что исцеляет? Какое влияние оказывают наши мысли на наш организм? И не устарела ли концепция разделения тела и духа?

Многое из нашей сегодняшней обыденности предыдущие поколения сочли бы за чудо. Святой Августин сказал еще тысячу шестьсот лет назад: «Чудеса случаются не вопреки природе, а вопреки тому, что мы знаем о природе». И хотя теперь мы знаем о ней гораздо больше, я бы и сейчас подписался под каждым его словом.

Чудеса порождают чудеса. Мы многое узнали о связи между чувствами, мозгом и гормонами, о нашей иммунной системе и процессе самовосстановления организма, но многое еще остается неясным. Впрочем, даже если бы мы понимали больше, при все более внимательном рассмотрении человеческих возможностей у нас бы регулярно отвисала челюсть.

Изумление, предвкушение чуда запускают в нас волшебный механизм, который работает во всех направлениях. Не принимать эти силы всерьез, не пытаться изучать их и направлять на улучшение здоровья – большое упущение академической медицины последнего столетия. Мы можем позволить себе больше магии и науки, и между ними не должно быть противоречия.

Во что верят люди в Германии (если вы, конечно, верите в опросы):

52 процента верят, что чудеса случаются;

54 процента верят в существование Божественной силы (старые земли);

23 процента верят в существование Божественной силы (новые земли);

38 процентов верят в то, что иногда можно заглянуть в будущее;

33 процента переживали контакт с умершим;

26 процентов верят в то, что черная кошка приносит несчастье;

24 процента верят в перерождение;

23 процента верят в то, что число 13 приносит неудачу;

13 процентов считают, что обладают «магическими силами», например способностью исцелять руками.

Для сравнения:

77 процентов американцев верят в то, что Землю посещали инопланетяне (опрос 2012 года, до прихода к власти Дональда Трампа).

Мари и магия

Упасть. Встать. Поправить корону. Пойти дальше.

Моя крестница показала мне, насколько сильно нам всем присуще магическое мышление. Четырехлетняя Мари, танцуя, пересекала гостиную, когда ударилась ногой о журнальный столик. Невзирая на боль, она продолжила танцевать. На обратном пути она остановилась возле стола, с силой стукнула по нему ладошкой и очень строго сказала: «Никогда так больше не делай, глупый стол!»

Взрослые могут подумать: «Ах, как это мило! Она до сих пор верит, что у предметов есть душа». Но эта детская вера дает огромное психологическое преимущество: вопрос о том, кто виноват, даже не встает! Мари была чиста перед собой, отчетливо понимая: виноват стол. Она сохранила лицо и продолжила танцевать, свободная от груза самоедства.

Как отреагировал бы взрослый? Он бы с грохотом врезался в стол, сел на диван и начал себя жалеть: «Ох, сегодня явно не мой день, и что на меня нашло, к чему эти странные танцы средь бела дня, лучше я останусь сидеть здесь, возьму чипсы и посмотрю телевизор». Я считаю это намного менее разумным, чем стукнуть по столу и радостно продолжить танцевать.