Чудеса в Гарбузянах

— Давай! Хоть на несколько дней… — Сашка Цыган даже повеселел. Откровенно говоря, он и сам не представлял, как он убежит.

— Ну, а куда убежим, как ты думаешь? — спросил Марусик. Он привык, что идеи исходят от Сашка Цыгана.

— Ну… я думаю… — Сашка Цыган насупил брови, что должно означать раздумье, — я думаю… лучше всего… в лес.

— В лес? — скривился Марусик.

— А что? В македонском шалаше спрячемся.

— А есть что будем?

— Что-нибудь со мной возьмём. А потом Журавль принесет. Грибы будем собирать, ягоды…

— Грибы-ы… — снова скривился Марусик. — Уже собирали… Чтоб они пропали! Может, всё-таки не в лес? А? Как-то оно в лесу всё-таки…

— Ну, ты всё-таки!.. И убежать хочешь, и чтобы всё было, как дома на печи. Уже выяснили, что тот незнакомец абсолютно не страшный. Даже наоборот. Может, что-то нам ещё и посоветует. Хорошо… Если встретится…

— Ну, хорошо! — махнул рукою Марусик. — В лес, так в лес.

…Журавль возился со скособоченными дверями сарая, которые он так и не отремонтировал ни позавчера, ни вчера. Поэтому так рано и встал.

Увидев друзей, он вздрогнул, очень уж решительный вид у них был. А когда друзья изложили ему суть дела, Журавль печально вздохнул.

— А я? Меня, значит, бросаете?

— А тебе убегать незачем. У тебя нет причин. Да и еду носить нам будешь, — сказал Сашка Цыган. — И тебе же надо… вон сарай… и дрова, и воду…

Журавль еще раз вздохнул, но спорить не стал. Не умел он спорить.

Македонский шалаш ребята нашли в прошлом году совершенно случайно, когда ходили за грибами.

Он стоял на краю впадины среди густых кустов и был почти незаметен. Сплетенный из мощных веток, покрытый толстым слоем почерневшей слежавшейся листвы, он, казалось, стоял тут целую вечность.

— Ого! — посмотрел Журавль. — В нём, наверно, еще Александр Македонский жил.

Он как раз тогда читал книжку про Александра Македонского.

Так и назвали они его — македонский шалаш. И как-то, когда их застала в лесу гроза, они прятались в шалаше от дождя. Было тихо, пахло грибами, прелыми листьями и хвоей. Где-то вверху шуршал дождь в кронах деревьев, сверкало и гремело, но в шалаш не попадала ни одна капля.

Потом долго ребята с удовольствием вспоминали македонский шалаш.

Его поставили, наверно, туристы-грибники, которые частенько наведывались на машинах в наш Губановский лес.

Самый короткий путь к македонскому шалашу проходил вдоль Бакая. Но ребята, не сговариваясь, свернули в сторону и дали хороший крюк, обходя озеро. Будь оно неладно! Никто его, конечно, не боится, но просто неприятно смотреть на наго. А зачем, спрашивается, делать то, что неприятно?!

Как всегда в решительный переломный момент жизни, настроение было тревожно-торжественное. Не хотелось ни говорить, ни слушать.

Шли молча.

Сашка Цыган и Марусик несли по большой сумке с едой. Журавль нёс два одеяла.

В лесу было тихо, слышно как комар пролетает, словно лес вместе с ними переживал торжественность момента.

Они едва разыскали шалаш. Дважды проходили мимо и возвращались потом назад. Где-то тут должен быть, а не видно…

— Не найдут, — убежденно сказал Сашка Цыган. — Раз мы не сразу нашли, никто нас тут не найдут.

— Ага, — сказал Марусик, и в голосе его было не столько радость, сколько спрятанной грусти.

Журавль мялся, переминаясь с ноги на ногу. Ему не хотелось расставаться с друзьями.

— А может… может, давайте грибы поищем, — несмело предложил он.

— А что, давайте, — поддержал Сашка Цыган. И пошли ребята за грибами.

Тот, кто собирал когда-нибудь грибы, знает, какая это заразительная штука, — только начни. И как это успокаивает. Все мысли из головы — фить! — и нету. Все чувства из сердца — прочь. Ни о чём не думаешь. Одно только на уме гриб! Где ты, голубчик, прячешься — то ли этим приподнятым опавшим листом, то ли под этою кучкой хвои? А когда улыбается удача тебе, ты уже ничего не слышишь, ничего не видишь, не замечаешь. Голову к земле и — как пёс охотничий.

Сегодня ребятам везло, как никогда. А когда везет, и время летит как на крыльях. Солнце уже повернулось на вечерний круг, когда они опомнились. Грибов у каждого — полные сумки.

— Что с ними делать? — пожал плечами Сашка Цыган, когда подошли к шалашу.

— Может, пусть Журавль домой заберёт, — сказал Марусик.

— Нет! Нет! — замахал руками Журавль. — Я и свои вам оставлю. А то сразу поймут, где я был. И вас начнут искать в лесу.

— О! Правильно! Разумно! — похвалил его Сашка Цыган. — У тебя иногда котелок варит.

— Вы их посушите, — посоветовал поощренный похвалой Журавль. — На ветки поразвешивайте, как это белочка делает.

— Остановись, — сказал Цыган. — У меня уже не хватает слов, чтобы расхваливать твой ум. Не утомляй меня. Иди уже домой. А то сорвёшь нам всю операцию.

Журавль скривился, словно у него болели зубы.

— Иди! — повторил Сашка Цыган. — А то стемнеет, самому будет страшно идти.

— Вы уж тут осторожно… С волками и медведями не задирайтесь, — пошутил на прощание Журавль.

После того, как он ушёл, Сашка Цыган и Марусик какое-то время молчали, потом Цыган Сказал:

— Мне тут нравится. Никто не упрекает, не издевается.

— Ага, — без особого воодушевления кивнул Марусик.