Чудеса в кастрюльке

– Вы его потом простили? Евдокия кивнула:

– Родная кровь не вода. Но он с тех пор больше никогда не делал поползновений в сторону наших сестер. Вот любовниц привозил. Я не осуждала, кто без греха, тот пусть бросит камень. Господь послал ему тяжелое испытание: жену-инвалида.

Я уставилась в маленькое незанавешенное окно с чисто вымытыми стеклами. Похоже, Евдокия не знает, кто сделал Полину «овощем».

– И часто он являлся с гостями?

– Да постоянно, – ответила матушка, – у нас есть домик для приезжих, там и останавливались.

– А что за женщины?

– Разные, всех и не вспомню.

– А последняя кто была?

Евдокия задумчиво поправила стопку книг на столе.

– Брюнетка, красивая, очень яркая, прямо глаза слепила, громкая, властная… вроде вместе с ним врачом работала.

Рентгенолог Маргарита Федоровна, которую сбила машина!

– Кстати, – подняла голову Евдокия, – думается, девочка, которую вы разыскиваете, у нее.

– Отчего вы так решили?

– Брат приезжал не так давно, привозил эскиз для вышивки, я ведь говорила вам, что мы берем заказы на постельное белье?

– Да.

– Вот Ежи и доставил монограмму заказчицы. Не успел брат передать сестре листок, как затрезвонил мобильный.

– Да, – рявкнул Ежи, – ладно, хорошо, сейчас! Потом он довольно зло буркнул:

– Черт, надоела!

Евдокия перекрестилась и по-христиански кротко спросила:

– Случилась беда? Не нужна ли помощь?

– Да вот, звонит, – с досадой объяснил кардиолог. – Ну надоела, задергала просто! С ребенком справиться не может! Муж у нее, видишь ли, в командировку укатил, а я должен в магазин лететь, потому что капризуля не спит! Игрушки новые покупать требуется!

Евдокия подавила недовольный возглас. Значит, у этой красивой, яркой женщины имеется не только муж, но и ребенок. Поведение брата просто отвратительно, но она не имеет никакого морального права осуждать его, надо только молиться, чтобы господь вразумил безголового Ежи.

Через пару дней Евдокия отправилась в Коломну, требовалось решить кое-какие вопросы у церковного начальства. Потолкавшись в приемной, матушка вышла во двор и с отвращением нюхнула городской воздух. Большую часть жизни она, хоть и родилась в Москве, провела в Тартыкине и теперь, оказываясь в крупном населенном пункте, мигом начинала кашлять. Привычно перекрестившись на купола, Евдокия пошла через двор, и ее остановила женщина, явно не церковная. Хоть дама была в юбке, а на ее голове повязан платок, сразу стало понятно: она посторонний человек на этом дворе. Глаза у прихожанки смотрели бесстыже, нагло, а во взгляде не было мира и покоя.

– Простите, – резко спросила она, – тут есть чудотворная икона, не подскажете, как к ней пройти?

Не успела женщина закрыть рот, как Евдокия мигом узнала ее и от неожиданности сказала:

– Здравствуйте, Маргарита Федоровна. Не припоминаете? Я старшая сестра Ежи, вы ко мне в Тартыкино наезжали.

Рита шарахнулась было в сторону, но потом взяла себя в руки.

– Действительно, не признала. Тут все одинаковые, в черном.

– Давайте отведу к иконе, – предложила Евдокия.

Подходя к храму, она не утерпела и совершила грех, полюбопытствовав:

– А зачем вам чудотворная икона?

– Я заболела, – коротко ответила Рита.

– Тогда лучше к Пантелеймону Целителю обратиться.

– Мне к чудотворной.

– Так она не всем помогает, а только женщинам, которые забеременеть не могут. Рита вспыхнула огнем:

– Вот-вот, прямо про меня. Всех врачей прошла, осталось только на бога надеяться.

– Разве у вас нет детей? – удивилась Евдокия, мигом припомнившая телефонный разговор.

Рита покачала головой. Евдокия подвела ее к иконе и ушла, на пороге матушку словно толкнули в спину, и она обернулась. Любовница брата даже не преклонила колен. Евдокия постояла секунду и ушла. Зря Рита прибыла в Коломну. Чудотворная помогает только тем, кто верит, вот для них она спасение, а остальным – просто раскрашенная доска. Бог-то внутри нас.

– Я и думать забыла об этой встрече, – повествовала Евдокия, – а сейчас вдруг на ум пришло: ежели у нее дочери нет, то кому игрушки понадобились?

Глава 16

Домой я явилась после семи вечера, и первый, кто попался на пути, был Ванька.

– Вилка, – заорал он, – бабка с мамой не приехали, тебе меня на английский переть! Вот какая… получается!

Я схватила этого егозу-сквернослова.

– Ты помнишь наш уговор про плохие слова и железную дорогу?

– Ага, – кивнул Ванька.

– Тогда сделай милость, помолчи чуток, сейчас напишу тебе список.

Сев у стола, я вытащила из памяти все известные мне «выражансы», потом пошла в кабинет Семена и включила компьютер. Наберу сейчас текст крупным шрифтом. Ванька пока не слишком хорошо читает.

– Ты что делаешь? – всунулся в дверь Ленинид, – сгоноши нам яишенку, жрать охота!

«Жрать»! Включать ли это слово в список? Вроде нормальное, но как отвратительно звучит из уст ребенка. Так, «жрать», «срать», что там еще имеется?

– Не хочешь яишню, – зудел папенька, – блины разведи. Между прочим, заради всех стараюсь, в ремонте копаюсь. Неужто блинов не заслужил?

«Блин»! Вот еще словечко, которое мне не нравится. Так, внесем и его в списочек.

– Ну Вилка!