Чудесам нет конца

– Сестра солгала тебе, потому что мы хотели получить свои наряды. Правда в том, что вам надо повернуть назад прямо сейчас, ибо, продолжив путь, вы все попадете в лапы смерти. И только капеллан короля Гунтера вернется в Бургундию, чтобы рассказать эту историю.

Тут Эдуард снова перебивает:

– Почему пророчества в легендах всегда сбываются? В реальной жизни так не выходит. По личному опыту знаю: когда астрологи, мошенники, мудрые старухи и предсказатели погоды изрекают прогнозы, сильно повезет, если хотя бы половина изреченного сбудется. Но если в легенде вроде вашей водяная фея предрекает смерть, деваться некуда, вопрос закрыт. С таким же успехом Хаген уже мог бы улечься на берегу и завернуться в саван. Какой ему смысл претерпевать тяготы путешествия до Этцельнбурга? Сир Антуан, вы уж простите, но слушателям было бы интереснее, если бы вдруг оказалось, что водяная фея не знала наверняка, умрет Хаген или нет.

Энтони не согласен:

– Водяная фея ждала Хагена, чтобы утвердить его мужество. Нам показывают, что Хаген является героем, неустрашимым перед лицом верной смерти. Феи и волшебники не предрекают смерть свинопасов, пастухов, разносчиков пирогов и грузчиков. Стать жертвой пророчества – один из признаков героя.

Бастард с благодарностью кивает Энтони и продолжает рассказ.

Хаген согласился, что предсказано злое будущее и то, чего он боялся, произойдет, но, поскольку не было причины удерживать его от дальнейших действий, водяные феи направили его к паромщику в нескольких милях вверх по течению, а он, в свою очередь, направил Гунтера и его людей на этот паром. Когда все переправились, Хаген разрушил паром, чтобы нельзя было вернуться.

Аттила был благородным и великодушным гунном, и сначала гостей приняли при дворе по-королевски, хотя верно и то, что между оруженосцами и слугами обоих народов не обошлось без ссор. Те м не менее, когда Гунтер и его старшие рыцари сели ужинать с Аттилой и его королевой в большом зале в канун Рождества Христова, страсти вроде бы улеглись. Кримхильда же не хотела, чтобы все было хорошо, поэтому позвала к столу своего сына Ортлиба. Гордый отец Аттила пригласил Хагена полюбоваться на юнца, такого красивого, сильного и доблестного.

– Однажды он станет королем, – хвалился гунн.

Затем Аттила попросил Хагена взять мальчика с собой, когда он отправится обратно в Бургундию, и воспитать Ортлиба. Он станет отличным соратником для Хагена. Но Хаген ответил:

– Разве что когда он станет мужчиной, а пока у молодого принца довольно злополучный вид. Не видать вам, чтобы я привел Ортлиба ко двору.

Аттилу и его придворных такие слова разочаровали, а Кримхильда почувствовала, что время ее мести приближается. Она прошептала мальчику:

– Если ты не трус, подойди к Хагену и сильно ударь его по щеке.

Невинный мальчик сделал, как она подучила, после чего Хаген отрезал ему голову, заявив:

– Я слишком задержался за столом.

В этот момент один из боевых товарищей Хагена вошел, пошатываясь, в пиршественный зал. Меч у него был обнажен, и кровь текла по его доспехам. Он воскликнул:

– Нам нужна твоя сильная рука, брат Хаген! Я вопию об оскорблении, поскольку на наших рыцарей и оруженосцев напали и они убиты в отведенных им покоях.

И вот в большом зале и по всему замку пошла битва. Рыцари Аттилы превосходили числом бургундцев и всех их перебили. Хаген и Гунтер были последними, кого взяли в плен. Кримхильда обезглавила Гунтера мечом Зигфрида, и Хаген произнес:

– Все в точности, как я и предполагал.

Тогд а она и ему отрубила голову. Но Кримхильда недолго прожила, наслаждаясь местью, ибо, ужаснувшись развязанной ею бойне, Аттила приказала казнить ее за это злодеяние. Великий праздник короля закончился скорбью, ибо радость в конце концов всегда превращается в скорбь.

Бастард рассказывает эту историю о смерти и судьбе с наслаждением. Но когда он заканчивает свою повесть, Эдуард выражает недоумение:

– Почему большинство ваших слушателей хочет, чтобы Хаген выжил? Он был убийцей. Месть Кримхильды справедлива, и все же многие за этим столом желают ему избежать мести. Лично я верю в благо мести, и Уорику с Кларенсом предстоит об этом узнать.

Ричард, которому безразличны романы и который читает только жития святых, говорит:

– Да, почему нас вообще должна волновать судьба Хагена? Его не существует. Он живет только в цепочке слов, вышедших из уст сира Антуана.

Бастард чувствует себя неловко. Он уверен, что Хаген – реальное историческое лицо. Ведь это единственный знаменитый бургундец, кроме, разумеется, святого Либерта из Синт-Трёйдена.

У Энтони тоже есть претензия:

– Лучше бы легенда была как картина, чтобы мы смотрели на людей в ней и на землю, которую они населяют. Кримхильда хороша собой? Хаген был уродлив? А Венгрия, какая она? Такое ощущение, будто ужасные дела, о которых вы нам рассказывали, вершились в густом тумане.