Чудесам нет конца

– Я Пирс. Какое-то время вы жили в моей обители, и я лечил вам глаза, когда вы ослепли. Пока вы у меня гостили, я заметил, что вы не одобряете образ жизни отшельника, а потом решил, что и сам уже начал уставать от него. Так что теперь я в Лондоне, и у меня здесь свое дело. Но приятно увидеть вас здоровым и с хорошим зрением. – И с этими словами человек, назвавшийся Пирсом, растворяется в толпе.

– С виду бывалый солдат, – замечает Рейкер. Фоконберг задерживается в Блэкхите еще на несколько дней. Но теперь нет сомнений, что армия Эдуарда возвращается в Лондон, и любому ясно, что с делом Ланкастера навсегда покончено. Фоконберг бежит в Кент. В конце концов его голова окажется в Музее черепов.

Неделю спустя Эдуард уже всего в пятнадцати милях к северу от Лондона. На следующий день его триумфальная армия пройдет парадом по городу. Однако накануне ночью, в час «между собакой и волком», в Тауэр прибывают Кларенс и Глостер. Они велят Энтони немедленно отвести их к Генриху Ланкастеру, который находится в башне Уэйкфилд.

– Кузены Кларенс и Глостер и э-э… Добро пожаловать, – произносит Генрих со слабой улыбкой. – Выпьете со мной вина?

Глостер, обменявшись взглядом с Кларенсом, кивает. Все садятся, и Генрих трясущейся рукой наливает из глиняного кувшина вино. Ни Кларенс, ни Глостер, похоже, не склонны говорить, поэтому тишину нарушает Генрих:

– Правда ли, что мой мальчик, Эдвард Ланкастер, мертв?

Глостер кивает, и тогда Генрих говорит:

– Я не виню тебя, Ричард. Я прощаю тебя. Клянусь, во мне нет злобы… как и в тебе, я не сомневаюсь.

Энтони замечает, что по ногам Генриха стекает струйка мочи. Глостер пристально смотрит на Кларенса, который энергично трясет головой, а потом отпивает вина. И дальше Глостер говорит:

– Генрих, может, вам пора помолиться?

– Да-да. Обычно я молюсь как раз в это время.

И бывший король опускается на колени в углу. Гл о стер берет кувшин, еще наполовину полный, и разбивает его о затылок Генриха; брызги крови и вина разлетаются по всей камере.

– Избавляясь от дерьма, совершаешь доброе дело, – произносит Глостер. – Но это была твоя работа, Джордж, поскольку Эдуард поручил это дело тебе. Клянусь, ты провалишь любое испытание, которое тебе дается. – Потом он обращается к Энтони: – Вы наш свидетель. Мы действовали во благо государства.

В прошлом Энтони восхищался благочестием Глостера и его навыками военачальника. Теперь он восхищается его решительностью. Но ему приходит в голову, что от этого человека лучше держаться подальше, поскольку он тоже злодей.

На следующее утро объявлено, что Генрих умер от недовольства и меланхолии, услышав о результате битвы при Тьюксбери и смерти сына. Тел о прежнего монарха выставлено в соборе Святого Павла; голова усопшего покоится на ковре из цветов. Теперь, когда наконец наступил мир, Энтони хочет разыскать Мэлори и разузнать у него побольше о Джеке Котереле, и в итоге попробовать отыскать место, где скрывается Скоггин. Также у него появляется время заняться поиском заколдованного сада. А еще он может отправиться в путешествие на восток, в Скифию, Персеполис, огненные озера и Занаду.

Глава 15 Котерелы

Последние три недели Энтони практически жил в Тауэре. Наконец он возвращается в городской дом Вудвиллов. Когда он спешивается с Черного Саладина, в глаза бросается заметная нервозность конюха. Дверь открывает ему не кто иной, как Рипли. Он бурно приветствует Энтони и, разумеется, выражает восхищение ответственностью, с какой Энтони руководил обороной Лондона от кентских повстанцев. Вслед за Рипли спешит управляющий Джон Бромвич и на немой вопрос Энтони только пожимает плечами. Потом к дверям подходит, еле передвигая ноги, его мать. Она с любопытством смотрит на сына, но, похоже, не узнает его. Вместо этого она берет Рипли за руку и тащит его в дом. Рипли, улыбаясь, оглядывается, словно говоря: «Вот такие дела».

Энтони и Бромвич совещаются в комнате, где хранятся расходные книги, счета и прочие документы. Энтони считает, что Рипли надо вежливо выпроводить. Бромвич отвечает, что он пытался его прогнать, но Жакетта не разрешает алхимику уходить. В день, когда Энтони отбыл в Тауэр, Рипли пришел в городской дом Вудвиллов и попросил встречи с Жакеттой. С тех пор она с ним неразлучна и ковыляет за ним по дому, словно тень. Хотя слуги, бывает, с большим трудом понимают ее речи, у Рипли с этим никаких трудностей: они по многу часов разговаривают, и часто алхимик даже записывает ее слова. Нередко по ночам он спит у нее под дверью, растянувшись прямо на полу и подложив под голову плащ вместо подушки. Жакетта часто просыпается ночью, и тогда они еще немного разговаривают. Он кормит ее (как когда-то кормил Говорящую Голову). Но со времени возвращения Эдуарда Рипли часто вызывают по делам короля, и тогда Жакетта бродит по дому как неприкаянная.