Чудесам нет конца

– Если вы остановились здесь в поисках ночлега, не обессудьте, ничем не могу помочь. Вам лучше проехать в большое аббатство Чертси. Здесь недалеко.

– Благодарю, но я не нуждаюсь ни в жилье, ни в еде. Я граф Риверс, и у меня послание от короля, вызывающего своего шута в Вестминстер.

– Любезный граф! – всплескивает аббат руками. – Милорд, здесь нет никакого шута. Мы все монахи, и наши молитвы, как и наш труд, преисполнены серьезности.

– Я имею в виду человека по имени Скоггин, который раньше был шутом короля.

Теперь, похоже, все население монастыря, явно желая знать, что привело сюда редкого посетителя, собралось позади аббата. Пять монахов в белых балахонах Цистерцианского ордена и шесть мальчиков-послушников. На взгляд Энтони, в мальчиках есть нечто зловещее. Все они светловолосые и смотрят на него с холодным любопытством. Один из монахов – Скоггин. Есть и другой монах, чье лицо кажется странно знакомым, хотя Энтони никак не может его вспомнить. Возможно, он встречал его в Кроуленде?

Настоятель бормочет:

– Этот некогда процветавший монастырь был заброшен, и, как видно, местные жители растащили бо́льшую часть дерева и камня. Теперь задача монахов – возродить это место, хотя их всего шесть, и пока полностью восстановлены только две общие спальни, кухня и пивоварня, но в то же время работа над крышей церкви хорошо продвинулась. Сад ужасно запущен.

Аббат тревожится, что они с монахами-сподвижниками проводят слишком много времени с лопатами и топорами в руках и слишком мало времени посвящают молитвенным книгам. (И правда, за исключением Скоггина, монахи выглядят мускулистой командой бойцов.) Отроки, которые сейчас служат певчими, только готовятся стать монахами, ибо родители прислали их сюда учиться. Аббат интересуется, не хочет ли благородный лорд пожертвовать средства на монастырь.

Энтони нетерпелив и обращается непосредственно к Скоггину:

– Я послан королем, чтобы убедить тебя вернуться к нему на службу. С тех пор, как ты покинул двор, Эдуард впал в сильную меланхолию. Тебя щедро наградят за возвращение.

Задумка Энтони состоит в том, чтобы уговорить Скоггина поехать с ним в Лондон и убить по дороге.

Но Скоггин отвечает:

– Не во власти короля дать мне то, чего я жажду. Кривляясь и приплясывая при дворе, я был точно комнатная собачка или блудница, что получает подарки от короля, в то время как бедным людям давали от ворот поворот. Я отказался от своего прежнего занятия, осознав, что мир создан для скорби, а не для радости. Мое занятие заключалось в том, чтобы во всеуслышание говорить возмутительные и позорные слова. Но теперь я, прежде королевский дурак, стал Божьим дураком. Смех будет мне наградой только на небесах. В «Екклезиасте» говорится: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим»[36]. Насмешничество безнравственно. – И Скоггин, сурово глядя на мальчиков, продолжает: – А вот что говорится о пророке Елисее: «И пошел он оттуда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка»[37].

Энтони смотрит на мальчиков. Они очень серьезны. И чего-то ждут.

Скоггин продолжает:

– Посмотрите на меня. Зубов нет, руки трясутся, и прыгать, как бывало, я больше не могу. Можно подумать, что Бог не любит таких, как я. А я говорю вам, что Он любит. Хотя я уже вошел в зиму своих лет, я снова влюблен – влюблен в Него и красоту Его творения. – Он поднимает руку в проповедническом жесте: – Я слышал об отшельнике, который жил на острове Патмос, где посвятил себя молитве, посту и всем формам благочестивой аскезы, и со временем Бог отметил преданность этого человека и решил, что тот должен быть вознагражден. Поэтому Он послал к нему ангела, и ангел обратился к отшельнику и сказал: «Вот, Господь Бог постановил вознаградить тебя за твое благочестие, и мне велено предложить тебе выбор между даром красоты и даром глупости». Отшельник долго думал, а потом говорит: «Я выбираю глупость». Ангел удивился его выбору и спросил, почему так. «Видишь ли, – сказал отшельник, – красота проходит».

Все смеются, включая Энтони. Внезапно у него возникает подозрение, и Скоггин, заметив это, кричит: «Держи его!» Двое мужчин хватают Энтони за руки. Он успевает вырвать левую руку и пытается дотянуться до меча, когда один из Котерелов (вот почему лицо казалось знакомым!) бьет его коленом в пах, а затем хлещет ремнем по лицу. Левую руку снова хватают и заламывают за спину, меч у него отбирают.

После того как Котерел наносит еще несколько ударов, Скоггин несколько раз насильно целует Энтони.

– Уста супругов есть дух Христов; поцелуй уст есть любовь к этому духу, – торжественно объявляет Скоггин. Уперев руки в бедра, он с наглым видом стоит перед Энтони. – Видишь, как повернулось колесо фортуны. Я собираюсь сделать тебя своей женой. Смотрите, ребята, с какой хорошенькой женой я буду спать!