Чудесам нет конца

– Несомненно, ты считаешь весьма глупой историю, рассказанную нам матерью вчера вечером. Наверняка ты думаешь, что это какая-то ерунда, которой старухи пугают маленьких детей. – И, не позволяя Энтони ответить, она продолжает: – Но это была моя история. Я видела все своими глазами, поскольку находилась внутри сюжета. Ты только слушал историю, а я была в ней и видела много ужасного. Я была самой важной частью легенды, потому что именно я была помолвлена с Матолвхом. Я стояла рядом с троном Брана, когда пришло известие о злодеянии, совершенном с лошадями. Позже я правила Ирландией и некоторое время даже думала, что новые подданные любят меня, но потом все изменилось, и меня сослали на кухню, где я мыла посуду и выполняла прочую черную работу. Каждое утро мясник приносил мясо, и каждое утро он давал мне такую затрещину, что я отлетала к столу или падала на пол. Я чувствовала оплеухи и могу точно описать внешность мясника, его рябое лицо и волосатые ноздри, и я запомнила запах несвежей пищи и сырых кладовых. Но хуже всего, что мне довелось видеть, как Эвниссен бросил мое прекрасное дитя в огонь и не давал его вытащить, пока крик не замолк и мальчик не умер. И знаешь, брат Энтони, это было так ужасно… Я думаю обо всем том зле, что сотворил Эвниссен, который был моим братом.

Теперь она с тревогой смотрит на Энтони. Однако он по-прежнему молчит, поскольку не может придумать в ответ ничего хорошего. Хотя он тоже находился в той истории, он ее совсем не понял и теперь опасается, что ему не понравится настоящий смысл легенды, когда он его постигнет.

К счастью, они уже прошли через Байуотер-Гейт, и он избавлен от необходимости отвечать сестре, так как ей помогают сесть в паланкин. Это непростое дело, поскольку за платьем из белого золота тянется длинный шлейф и его надо сложить сзади красивыми складками. Энтони садится на Черного Саладина, который уже полностью выздоровел, и следует прямо за паланкином. В детстве Энтони, бывало, возил Элизабет на закорках. Теперь он будто едет на шее сестры к величию, и ему стыдно.

Процессия направляется через ликующую толпу, обрамляющую обе стороны Чипсайда. Еще больше народу собралось у Вестминстер-холла и на подступах к нему, но герцог Кларенс, граф Арундел и герцог Норфолк – все трое верхом на лошадях, покрытых золотыми попонами, – расчищают дорогу для Элизабет и остальных Вудвиллов. Теперь сестра идет босиком по длинной ковровой дорожке от Вестминстер-холла в аббатство. У дверей ее облачают в пурпурную мантию, на голове у Элизабет корона, и она несет два скипетра – по одному в каждой руке, шествуя под балдахином, который несут бароны Пяти портов. Королеву сопровождают архиепископ Кентерберийский и другие духовные лица. Благородные дамы во главе с Жакеттой одеты в красный бархат и мех горностая. Эдуарда здесь нет, так как по традиции король не присутствует на коронации своей жены.

В аббатстве Элизабет проходит к высокому алтарю и ненадолго преклоняет перед ним колени. Когда она поднимается, архиепископ коронует ее и помазывает, прежде чем отвести к трону. Хотя короля в аббатстве и нет, на вымпелах и щитах вдоль нефа видны его белая роза и золотой значок сокола. Суровый зверинец – львы, виверны, грифоны, единороги, быки и орлы – вновь выставлен здесь напоказ, как и перед битвой на Вербное воскресенье. Энтони знает каждый герб. Вон клетчатый штандарт Клиффорда, а там опускная решетка и цепи Сомерсета, а за ними – шевроны Монтагю и стоящие на задних лапах львы Уильяма Герберта, графа Пембрука. В геральдическом зверинце не видно только одного зверя – косматого медведя, ибо граф Уорик находится за границей, во Франции, с дипломатическим поручением. Как утверждал сам Уорик, эта миссия необходима для будущей безопасности королевства, но правда заключается в том, что он просто не мог остаться в Англии и стать свидетелем торжественной коронации этой выскочки Вудвилл. Хотя медведя нет, именно его отсутствие ощущается как угроза.

Энтони не сводит глаз с цветного буйства: серебро, червлень, лазурь, зелень и пурпур. Тем не менее ему кажется, что цвета в аббатстве сегодня не такие яркие, как во времена короля Брана и короля Матолвха, поскольку мир стареет, его краски блекнут и очертания становятся менее отчетливыми. Кроме того, со старением мира каждое поколение становится глупее, чем предыдущее, и мужчины, женщины, звери, ветры и приливы движутся медленнее. Теперь Энтони видит все по-другому, ибо прошлой ночью он провел семь лет на острове Великих, каким тот был в годы правления Брана. По человеческим меркам ему двадцать шесть лет, и в то же время он прожил уже тридцать три года. Конечно, будет цена, которую придется заплатить за дар этих лет. Всегда есть цена, которую придется платить, когда проникаешь в такие миры.