Чудесная реликвия

– У него были рабы, милая. Как-то зимой все рабы заболели лихорадкой. Мисс Амелия всегда настаивала на том, чтобы помогать доктору. Она и на этот раз помогала лечить рабов, и сама заразилась. – Ханна смахнула с глаз слезу. – Доктор Рандольф так сильно любил эту женщину, что я боялась, как бы и он после ее смерти не умер. Но доктор выдержал. Он освободил всех своих рабов и стал лечить людей. Когда освобождал меня, сказал: «Ханна, я знал, что рабства быть не должно, но очень хотел заработать деньги. Сейчас у меня есть деньги, но нет моей любимой Амелии».

– Какая печальная история! – пробормотала Торри Гамильтон, почувствовав, как у нее на глаза наворачиваются слезы. – Перестань кормить меня, как малого ребенка! – остановила она Ханну, когда вдруг поняла, что позволила ей вести себя как рабыне.

Торри взяла вилку и принялась жевать, рассеянно прислушиваясь к болтовне Ханны. «А почему вдруг такая чрезмерная забота обо мне?» – спросила себя девушка. Обычно Ханна приносила поднос с завтраком, но не прислуживала во время еды. Да и завтрак раньше всегда состоял из овсянки.

– Нам нужно поторопиться, – таинственно улыбнулась Ханна, положила в кофе ложечку сахара и принялась размешивать.

Торри знала, что это не был настоящий кофе, к которому она привыкла. С тех пор как Север организовал морскую блокаду побережья Конфедерации, кофе стал почти непозволительной роскошью. В доме Рандольфа Гамильтона пили особый «конфедератский» кофе, в который входило несколько драгоценных кофейных зерен, маис и ячмень. Торри взяла изящную фарфоровую чашку и принялась пить маленькими глотками этот заменитель кофе.

– Поторопиться? Зачем?

Ханна перестала засовывать выцветшую салфетку за ворот ночной сорочки Торри и пораженно уставилась на нее.

– Ты хочешь сказать, что еще не знаешь? Неужели тебе никто не рассказал?

Девушка покачала головой.

– Что мне должны были рассказать? – Торри поставила чашку на поднос. – Он отсылает меня домой, да? Доктор Гамильтон отсылает меня или… решил передать шерифу?

На толстых губах Ханны заиграла широкая улыбка.

– О, милая, я не хотела напугать тебя. Не бойся, он никуда тебя не отправит и никому не передаст. Неужели ты еще не заметила, как сильно доктор Рандольф к тебе привязался? Ты напоминаешь ему его маленькую внучку. Он очень любил ее. Родители с ней уехали на Запад. С тех пор прошло целых пять лет.

– Тогда в чем дело? – Торри отодвинула тарелку и сняла салфетку. – Пожалуйста, Ханна, – мягко попросила она, – что случилось?

– О, милая, не бойся, – поспешила успокоить ее Ханна, – ничего страшного… хотя я думала, что доктор Рандольф сам тебе все расскажет! Ты выходишь сегодня замуж, девочка.

– Выхожу замуж? – тихо повторила Торри. – За кого… за кого я выхожу замуж?

– За своего красавца лейтенанта, за кого же еще? Надо спешить, милая. Солнце уже поднялось высоко, а нам до шести вечера нужно еще так много сделать!

Торри оцепенело наблюдала, как Ханна велела принести огромную деревянную лохань. Потом экономка вместе с худым стариком-негром принялась носить ведрами воду и наполнять ее.

Ханна принесла маленький кусочек грубого мыла, тонкое полотенце и уже собралась приступить к мытью Торри, когда та, покраснев от смущения, сказала, что помоется сама. Потом был принесен корсет, тонкие панталоны и великолепная мягкая сорочка.

…И вот сейчас Торри стояла перед зеркалом и смотрела на себя. «Может быть, корсет и стоил этих мучений, если принять во внимание чудо, которое он сотворил с моей талией», – подумала девушка. Платье было сшито из плотного блестящего шелка. Высокий воротник украшали красивые кружева. Рукава были длинными и от локтя до кисти застегивались на перламутровые пуговицы. Платье было далеко не новым, но хорошо сохранилось. «Скорее всего хранили его очень аккуратно, – подумала Торри. – Очевидно, когда-то оно принадлежало жене доктора…»

Длинные темные волосы Торри были собраны в высокий пучок на макушке, а несколько длинных прядей выбивались из прически и касались мягкого шелка.

Разглядывая свое отражение, Торри Гамильтон почувствовала глубокую благодарность к Ханне. Матери Торри лишилась, когда была совсем маленькой девочкой. И около нее никогда не было женщины, которая бы занималась ею, никто никогда не вплетал ей в волосы ленты. Может, потому в детстве Торри и была сорвиголовой… Сейчас она смотрела в зеркало и думала, что никогда еще не выглядела такой красивой.

Конечно же, в 1863 году еще не было супермаркетов, где женщин ждали длинные полки с самой разной одеждой и где оставалось только выбрать, что вам понравилось.

Ханна жаловалась, что сейчас невозможно найти хорошую ткань для платья. «Проклятые янки» блокировали побережье, не давая подвозить припасы в столицу Конфедерации. Тем не менее экономка доктора Гамильтона перешила для нее платье за неделю, показавшуюся Торри бесконечной, когда девушка мечтала о возвращении Джейка Камерона. Платье получилось отличное и прекрасно сидело на Торри.