Чудесная жизнь Іосифа Бальзамо, графа Каліостро

Мэри говорила почти съ неприличной страстностью; въ толпѣ перешептывались, пожимали плечами, разсматривали черезъ плечо графини табакерку; кто-то, поднявшись на цыпочки, пролилъ чай на Психею, которая зачихала; становилось неловко и комично. Лоренца все стояла, вертя коробочку въ рукахъ.

— Нѣтъ, мнѣ не слѣдуетъ этого дѣлать! — проговорила она.

Мэри съ шумомъ бросилась на колѣни, сваливъ платьемъ съ ногъ какого-то карапуза, приведеннаго бабушкой, который тотчасъ заревѣлъ и не покатился только потому, что вокругъ было слишкомь много ногъ.

— Графиня, я васъ умоляю.

— Встаньте, встаньте, дорогая мистриссъ! Я беру вашъ подарокъ, благодарю васъ.

Мэри вскочила еще быстрѣе, чѣмъ опустилась, и стала съ жаромъ цѣловать Лоренцу. Дамы, видя представленіе оконченнымъ, повернулись снова къ прилавкамъ, зашуршали шелка, сукна и кашемиры: ребенокъ успокоился, и Психея перестала чихать.

Каліостро былъ очень недоволенъ этой исторіей, которую Лоренца разсказала ему вечеромъ, но онъ былъ разсерженъ окончательно, когда оказалось, что въ табакеркѣ двойное дно, и въ тайномъ помѣщеніи находилось ожерелье значительной цѣнности и золотой футлярчикъ, гдѣ вмѣсто зубочистокъ были вложены свернутые банковые билеты. Онъ раскричался на графиню, будто она была виновата, говорилъ, что знаетъ эти штучки, — мошенники хотятъ подкупить Лоренцу, а потомъ опять вымогать у него предсказанья. Лоренца, которая уже надѣла ожерелье и разглаживала на столѣ рукою свернувшіеся билеты, замѣтила спокойно:

— Неизвѣстно еще, будутъ они кь вамъ обращаться или нѣтъ. Отъ васъ зависитъ не давать имъ больше указаній. А если они — мошенники, такъ имъ и нужно. Эти деньги мои, и никуда я ихъ отсылать не буду. Я была глупа, что призналась вамъ во всемъ. Я васъ не спрашиваю, откуда у васъ деньги, когда вы ихъ не зарабатываете, и вамъ нѣтъ дѣла до моихъ денегъ.

— Лоренца! — возвысилъ голосъ графъ.

— Ну, что-жъ? Я знаю, что я Лоренца!

— Какъ вы говорите со мною?

— Попросту. Я еще разъ скажу, что денегъ я отсылать не буду.

— Изъ этого могутъ произойти немалыя бѣдствія.

Графиня пожала плечами.

— Вы можете ошибаться, Александръ. Если бы вы никогда не ошибались, вы видѣли бы, съ кѣмъ имѣете дѣло, и не водились бы со всякою дрянью.

Помолчавъ, Каліостро нромолвилъ, будто про себя:

— Пусть все совершается, что предназначено: можетъ-быть, такъ будетъ лучше!

Вѣроятно Лоренца не слышала, что говорилъ мужъ, потому что, помолчавъ, замѣтила только:

— А, можетъ-быть, мы ошибаемся, и мистриссъ Скоттъ вовсе не мошенница. Съ вашей помощью она выиграла много денегъ и захотѣла въ моемъ лицѣ вась отблагодарить. Нужно отдать ей справедливость, она сдѣлала это очень деликатно. И я почему-то увѣрена, что она больше не будетъ къ вамъ обращаться за отгадываньемъ лотерейныхъ нумеровъ.

— Дай Богъ, но для большей вѣрности мы перемѣнимъ квартиру, чтобы меня не такъ скоро отыскали.

9

И графъ, и графиня оказадись правы: супруги Скоттъ не спрашивали больше лотерейныхъ нумеровъ, но, конечно, очень подходили подъ опредѣленіе «мошенники».

Въ началѣ 1777 года Каліостро переѣхалъ на другую квартиру, какъ-разъ попавъ въ тотъ домъ, гдѣ верхнее жилье снимала Мзри, но послѣдняя только раскланивалась при встрѣчахъ, не дѣлая попытокъ вытянуть у графа деньги и не стараясь сблизиться съ Лоренцой. Ея видъ заставлялъ подозрѣвать какой-то планъ, который и не замедлилъ обнаружиться. Можетъ-быть, графъ и подозрѣвалъ его, и имѣлъ предчувствія, но 7-го февраля его очень удивилъ вечерній визитъ судебнаго пристава и шести полицейскихъ, явившихся, чтобы арестовать его за долгъ Мэри Фрей въ размѣрѣ двухсотъ фунтовъ стерлинговъ.

Каліостро отвѣтилъ, что онъ не знаетъ никакой Мэри Фрей, не подозрѣвая, что миссъ Мэри Фрей и мистриссъ Скоттъ — одно и то же лицо, и что онъ никому ничего не долженъ, но ему показали бумагу, гдѣ его долгъ подтверждается клятвенными заявленіями самой миссъ Фрей и двухъ свидѣтелей.

Каліостро пожалъ плечами и хотѣлъ-было уже идти за сбирами, какъ вдругъ въ сосѣдней комнатѣ послышадся шумъ и звукъ ломаемой мебели. Быстро отворивъ двери, онъ увидѣлъ, что двое людей старались открыть стѣнной шкапъ, гдѣ хранились его рукописи и разныя мелкія, необходимыя для опытовъ, вещи, межъ тѣмъ какъ разбросанныя бумаги, вскрытое бюро и вообще полный безпорядокъ яспо показывали, что злодѣи опредѣленно чего-то ищутъ, пренебрегая цѣнностяма и деньгами, которыя лежали нетронутыми.

— Арестуйте взломщиковъ вмѣстѣ со мною! — закричалъ графъ, обращаясь къ полицейскимъ, — какого еще надо доказательства ихъ преступленья?!

— Мы дѣйствуемъ на основаніи закона! — отвѣчалъ одинъ изъ нихъ, косоглазый, котораго Каліостро гдѣ-то видѣлъ.

— Они дѣйствуютъ на основаніи закона! — какъ эхо повторили полицейскіе.

Графъ яро оглянулся, но сдержался, только, скомкавъ платокъ, бросилъ его въ стѣну и презрительно воскликнулъ:

— Законъ!

Потомъ прибавилъ насмѣшливо:

— Для васъ будетъ совершенно безполезно то, чего вы ищете, какъ греческая грамматика водовозу.

— А развѣ графъ знаетъ, что мы ищемъ? — обратился къ нему косой.