Чудесная жизнь Іосифа Бальзамо, графа Каліостро

Лоренцу послѣдніе опыты мужа интересовали больше всего, и, хотя она была на десять лѣтъ моложе Каліостро, она часто просила его послѣ ежемѣсячнаго двухдневнаго затворничества передать и ей часть живительной силы.

Графъ, улыбаясь, сжималъ ей голову обѣими руками, потомъ проводилъ ладонями по ея лицу, шеѣ, плечамъ и груди, увѣряя, что ей еще рано прибѣгать къ чудеснымъ средствамъ. Лоренца чувствовала нѣкоторую теплоту и словно уколы въ крови отъ прикосновеній мужа, но для вѣрности бѣлилась, притиралась и румянилась напропалую. Впрочемъ, маленькая, съ занятной мордочкой, веселыми ужимками, она и теперь похожа была на дѣвочку.

Лоренца была не совсѣмъ довольна жизнью въ Лондонѣ, она совсѣмъ не такъ себѣ ее представляла въ своихъ мечтахъ. Согдаситесь сами, довольно скучно живой молодой женщинѣ сидѣть цѣлыми днями въ маленькомъ домикѣ и, надѣвши наряды, смотрѣть на капустныя гряды, межъ тѣмъ какъ мужъ все-время проводитъ въ дабораторіи или ходитъ по масонскимъ собраніямъ, оставляя ее безъ вниманія. Дѣлу помогла миссъ Жульета, хозяйка дома. Видя, что пріѣзжіе достаточно богаты, и что Ло-ренца скучаетъ и, можетъ-быть, желая пристроить своихъ знакомыхъ, она предложила Каліостро взять себѣ секретаряи компаньонку супругѣ. У миссъ Жульеты какъ-разъ была въ виду подходящая пара г-жа Блевари и синьоръ Вителлини. Первая была разорившейся португалкой, второй — проигравшимся любителемъ химіи.

— Какъ разъ для васъ! — ораторствовала миссъ Жульета. — Мистриссъ Блевари знаетъ Лондонъ, какъ свои пять пальцевъ, и видѣла лучшіе дни; это настоящая лэди! Она васъ не унизитъ своимъ обществомъ. Мистеръ Вителлини честнѣйшій малый; онъ бѣденъ, это правда, но со всякимъ можетъ случиться несчастье. Онъ хорошо пишетъ и, какъ и графъ, интересуется химіей. Онъ будетъ вамъ полезенъ, увѣряю васъ. Это доброе дѣло, повѣрьте. Къ тому же они ваши соотечественники.

Добрая миссъ Жульета и португалку причислила къ дочерямъ Италіи. Хозяйка совершенно напрасно тратила свое краснорѣчіе, потому что графъ и графиня ровно ничего не имѣли противъ ея протеже, и на слѣдующее утро Лоренца, выйдя въ залу, увидѣла сидѣвшими у дверей двѣ странныя фигуры. Графиня всплеснула руками и, воскликнувъ: — вотъ такъ уроды! — не отвѣчая на низкіе поклоны, бросилась за мужемъ.

Знавшая лучшіе дни, мистрисъ Блевари оказалась маленькимъ, толстымъ существомъ съ усами, какъ у жандарма, чернымъ какъ нечищенный сапогъ, одѣтымъ въ красную робу, зеленую шляпу и лиловые чулки. Ея толстыя кривыя ноги висѣли, не доходя до полу; отъ пудры, которая обильно осыпалась на ея выступающую грудь и почти такъ же выдающуюся спину, лицо ея казалось еще чернѣе и усы задорнѣе, пальцы были въ кольцахъ съ крупными цвѣтньши стеклами. Около нея еле сидѣла задыхающаяся толстая моська, высуня языкъ, раскорячивъ ноги и все время чихая. По другую сторону двери осторожно, согнувшнсь въ три раза, сидѣлъ старикъ въ зеленыхъ очкахъ и съ зеленымъ козырькомъ надъ глазами. Онъ нюхалъ табакъ и тоже поминутно чихалъ, стараясь дѣлать это не въ разъ съ моськой.

Лоренца, введя Каліостро, снова всплеснула руками и сѣла на диванъ отъ смѣха. Уроды встали и низко поклонились. Графиня, преодолѣвъ. смѣхъ, подбѣжала къ мистриссъ Блевари и быстро заговорила:

— Никогда не снимайте этого платья, дорогая синьора, никогда. Мы такъ будемъ ѣздить по городу, и ваша душка мосенька съ нами! Какъ ее зовутъ? Психея? Прекрасно! Мнѣ будетъ казаться, что всегда карнавалъ! Иногда и синьоръ Вителлини будетъ насъ сопровождать (тутъ любитель химіи и Психея разомъ чихнули). Мы весь Лондонъ сведемъ съ ума!

И она стала крутить португалку. Моська не двигалась вслѣдъ за ними, только чихала всякій разь, когда онѣ кружились около нея. На слѣдующее утро Вителлини перевезъ свой чемоданъ, а Блевари свой сакъ, гдѣ была испанская шаль, кастаньеты, двѣ бутылки хереса, молитвенникъ и три рубашки, и семейство графа увеличилось двумя персонами, не считая Психеи.

7

У Вителлини было много свободнаго времени, которое онъ проводилъ обыкновенно въ кабачкѣ «Трехъ китовъ», гдѣ былъ давнишнимъ завсегдатаемъ и имѣлъ много друзей. Увидѣвъ, что «любитель химіи» не слишкомъ полезвнъ при опытахъ, Каліостро пользовался имъ для посылокъ, но и на это дѣло «честнѣйшій малый» оказался мало пригоденъ, такъ какъ постоянно пропадалъ и возвращался домой ночью съ помутившеюся памятыо и преувеличеннымъ сознаніемъ собственнаго достоинства.

Желая помочь своимъ собутыльникамъ вь случавшихся иногда денежныхъ затрудненіяхъ, онъ имъ посовѣтовалъ обратиться къ графу Каліостро, говоря, что тотъ человѣкъ богатый, добрый и притомъ «философъ», слѣдователыю не будетъ очень разбираться, правду ли говорятъ просители. Между другими былъ косоглазый мистеръ Скоттъ и нѣкая Мэри Фрсй, которымъ Вителлини долго не говорилъ о графѣ Каліостро. Наконецъ, у нихъ дошло дѣло до того, что прямо хоть полѣзай въ петлю.

Тогда Вителлини открылъ и этимъ своимъ пріятелямъ о добротѣ своего патрона.