Чудесно жить

«Не водиться рожь, а стихи не читают…»

Не водиться рожь, а стихи не читают.
Пейзаж прозаичен и крики «ату».
Вороны грядущих погромов летают
(Вы уж извините за прямоту).
Слова-то… в стихи выбираем в запале.
Сообщать бы им свойство взрываться:
На ложь,
На равнодушие,
Злобу и зависть…

Поэтов читали б.

Водилась бы рожь.

«Все пишешь, пишешь…»

Все пишешь, пишешь…
Станешь вдруг – поэт…
И славой завладеешь в одночасье.
И тут задушит выбор —
 «да», иль «нет» —
О счастье славном петь?
Иметь ли… счастье?

Крылатость

Пытали граждане орла:
Откуда в родове крылатость?..
И были пытки их чреваты
Расчетом лётного крыла.
Себе подобных жгли, пытая,
Откуда крылья естества?
И был один, который тайно
Вкусил орлиного родства.
Он все решил. На все решился.
Дитяти посмотрел в глаза,
Как будто в этом отрешился
Земли. «Лететь!» – его стезя!
Он в полутьме затеплил свечи
(оплыло из-под острия).
Эффект свечи ума не лечит.
Он болен жаром бытия.
Парить на крыльях!
Дымном шаре!
На парусиновой суме!..
Лететь! – на зло попу и сваре.
Ах, как легко летать во сне…
И из-под солнца, опаленный,
Залитый воском со спины,
Летит бескрылый, окрыленный
Икар, Аэрохерувим!..

Летят столетия – крылаты! —

Режимы плети и креста.
То слепо верим в постулаты,
То слабо веруем в Христа,
Разуверяемся уж в пришлом
И – новый век на рубеже.
Мы снова в небе и уже
Владеем пламенем,
Как дышлом…
Уже – прекрасен и уродлив —
Постигнут термодинамизм,
Но, как китайский иероглиф,
Крылатость – что за механизм?

«Нет, я не Пушкин…»

«Нет, я не Байрон…»

М. Лермонтов

Нет, я не Пушкин…
И никто иной
С такою же
Невероятной силой.
И мой Дантес, увы, не роковой.
И светский наш закон
Не угрожает милой.
Не изведен интригами страны.
Не злой пророк и не объект охоты.
И до смерти не чувствую вины
За все дворцовые перевороты.
А хлеб мой горек, радиоактивен.
Дом ссохся по системе координат.
Мой облик стёрт.
Дух слаб и не активен.
Я есть пока.
И в этом виноват.

На даче

За августом жила-была легенда:
«Август – месяц благородных дел».
Я на даче, в бочке Диогена,
Разделяю кесарев удел.
Как собаки, пчелы роют маки,
Искушая девственный нектар.
Роясь в грядках, в образе собаки,
Искушаю перегнойный пар.
Как лимит союзного стандарта,
(Нормы отпускает нам ГОСПЛАН).
На трех сотках, словно иномарка,
Средь ботвы я вписываюсь в план
Среди мака, астры, георгина,
И душой, и телом здоровяк,
Лью, не плача, как зеленый Гена,
Крокодильи слезы в коровяк.

За августом открылась мне легенда:

«Август – летний, дачный беспредел».
Понимаю мысленно и генно:
Я – потомок огородных дел.

«Принимаю с утра атмосферную магию…»