Чудесное мгновение

И тут у ремня вдруг оказывается Эльдар. Все расступаются. Что это? Неужели Эльдар решился рискнуть репутацией серьезного парня? Вот он берется за ремень. Ему время держать коня в руках, а не ремень на койплиже. Вот это да! Верить ли глазам? Ах, ловкач Эльдар! Выдумщик!

Сильные руки Эльдара подхватили — кого бы вы думали? — маленького Лю.

— Ай да Лю! Покажи и ты свою сноровку, брат Тембота!

Залихватски весело, как на джигитовке, ухватив ремень, Эльдар подтягивался короткими рывками, держа у себя на плечах малыша.

Находчивость Эльдара пришлась кабардинцам по душе.

— Ну и ловкач, — кричали снизу, — чего придумал!

Эльдар понял ошибку других парней и, действуя решительно, но неторопливо, охватывая ремнем кисть руки, рывок за рывком подымался все выше и наконец поднял малыша к самой балке.

Снизу кричали:

— Молодец Баташев!

— Бабка кормит его индейками.

— Баташевы всегда что-нибудь да отмочат!

— Смотрите, уже достает! Ай да малыш!

Лю казалось, что он вот-вот оборвется. Но приманка была недалеко — только дотянись. Перед глазами шевелился цветастый платок, заманчиво пахло пряниками… Собрав силенки, Лю понатужился, — ура! — пальцы ухватили платок. Снизу закричали:

— Зачем платок? Ты конфеты бери, пряники!

Но Лю с платком за пазухой соскользнул вниз. Эльдар подхватил его.

«Вот я какой!» — с гордостью думал Лю.

— Эльдар, ты и меня возьмешь в Нальчик?

И опять больше всех был доволен Эльдар. Глаза у парня горели. Смуглые щеки разрумянились. Рот растянулся в улыбке, открыв крепкие зубы.

— Возьму. Ты молодец, Лю! Настоящий джигит. Но вот что — теперь словчись, отнеси платок вместе с духами Сарыме.

Обычай скромности не позволял Эльдару самому преподнести подарок. Он мог надеяться лишь на одно — сойтись и поговорить с девушкой в танце. Сейчас Сарыма, стоя в сторонке, делала вид, что не замечает ухищрений Эльдара, и только их взгляды иногда встречались… О, как умеют говорить в таких случаях глаза, брови, даже ресницы! Какое слово красноречивее?.. Но беда, если вместо этого безмолвного согласия, желанного вызова на желанный поединок, ты встретишь взгляд подчеркнуто равнодушный либо презрительный!

Для Лю выполнить поручение Эльдара было тем проще, что внимание людей отвлекло новое событие.

Послышался выстрел, за ним второй, третий…

Девушки пугливо прижались друг к дружке, парни кинулись к воротам. Кто-то крикнул:

— Убей меня тха, это Аральпов!

АРАЛЬПОВ ДЕЙСТВУЕТ

По улице с громом неслась тачанка. В ней восседали сухонький, тонкоусый Аральпов и грузный, краснорожий Гумар. Оба были навеселе. Хозяин дома подобострастно и встревоженно семенил по двору навстречу высоким гостям.

Тачанка остановилась, пристав спрыгнул первым, старшина сошел за ним.

— Да будет твой сын хребтом твоего рода! — приветствовал Аральпов Мусу, но тут же не столь любезно пошутил: — Почему до сих пор не было у тебя сына? Скажи, я хочу знать. Может, полицию призвать на помощь?

Муса спешил ответить приветствием на приветствие:

— Аллах да будет доволен тобою! Мы рады видеть у себя почтенного гостя. Рады и дорогому старшине.

— Да будет твоя радость, Муса, долгой, — пробасил Гумар.

— И пусть обрастет кость вашего рода мясом. Гумар, давай сюда…

Гумар передал из рук в руки еще трепещущую индейку.

— Только с охоты. Зажарь! Первая встреча на охоте, вторая — за столом… ха-ха…

— Прошу в дом.

— Ей-богу, арестую твою Мариат…

— Кто хочет меня арестовать? — подхватила шутку Мариат, выходя на крыльцо.

— Какова! А?! У такой немощи! — Аральпов ткнул Мусу нагайкой, картинно приосанился, оглядывая Мариат, а та и впрямь была особенно хороша сегодня, счастливая большим счастьем женщины. — Нет, арестовывать не стану. Сегодня мы сами арестованы…

Гости в сопровождении хозяев уже ступили на крыльцо, когда истошный женский крик огласил двор. У ворот с пучком окровавленных перьев в руках показалась возмущенная Диса. Это ее индейку застрелил «охотник» — Карающий Меч Империи.

Показывая перья — всё, что осталось от индейки, Диса кричала:

— Пусть того болезнь съест, кто собирается есть мою индейку… Сколько терпеть… Когда он забудет дорогу в наш аул? Зачем он стреляет? Разве птица бежит поперек его дороги? Пусть станет она ему поперек горла!

— Замолчи, Диса, — пробовали успокоить женщину. — Что ты говоришь?

Но Диса была не из робких, ее, что называется, понесло:

— Зачем мне молчать? Пусть навеки замолчит тот, кто разбойничает в ауле, издевается над нами…

— О ком она говорит? — бледнея, спросил Аральпов.

— О тебе говорю!

— Ты, видимо, забыла, что ты перед Мечом Империи?

— Пусть моя индейка будет последним кушаньем империи!

— Вот как? Да-с!

Аральпов, выпучив глаза, мелкими шагами подходил к женщине.

— Видно, в этом ауле не свадьбы и крестины справляют, а… А вот и еще бунтовщик!.. Аллаур-сын! — выругался Аральпов по-кабардински.

Он узнал парня, дерзившего на сходе, и потянулся к кобуре. Все вокруг замерли.

— Покажись, молодчик! Может, ты опять встанешь на защиту правды?.. А где тот, другой? Что-то не вижу объездчика… — Аральпов озирался, высматривая Астемира Баташева.