Чудесное мгновение

Хорошее, радостное настроение девушки как рукой сняло. Впервые она почувствовала, что на самом деле означают эти материнские намеки, окрики, взгляды, пристальные, внимательные и немножко озабоченные, усиленные заботы о том, чтобы дочь вовремя умывалась, причесывалась… Догадка эта застала девушку врасплох, она не решалась поверить самой себе, но очень скоро — на другой же день после разговора с Эльдаром — опять появился Рагим, и все окончательно выяснилось.

СТРАШНЫЙ ДЕНЬ

Весь жемат взволновался редким зрелищем: шарабан лавочника Рагима, прогремев, остановился у дома вдовы Дисы, открылись ворота, и экипаж въехал во двор. Отпадали всякие сомнения: если празднично одетый мужчина въезжает на чужой двор в шарабане, крытом ковром, то это может иметь только одно значение… А что прикрывает ковер? Какой калым привез жених?

Стук шарабана и возбужденные голоса соседок услыхали и в доме Баташевых. Кстати или некстати, как раз в это время Эльдар с мальчиками копались на огороде.

Мальчики видели, как побледнел и потупился Эльдар, как дрогнули его губы. Но ни сам Эльдар, ни Тембот, ни даже Лю словом не обмолвились по поводу происходящего за плетнем. Оттуда слышалось радостное визжание маленькой Рум, донеслись и слова Рагима, по-видимому угощавшего девочку: «И здесь что-то есть. Полезай за бешмет…»

— Как ты добр! — говорила Диса. — Зачем тратишься? Слава аллаху, твоими заботами дети теперь сыты.

— Ничего, ничего, — бормотал Рагим, — это все от чистого сердца… А где же твоя красавица? Тут и для нее кое-что есть.

— Сарыма! — звонко крикнула маленькая Рум. — Выходи, Сарыма, смотри, вон сколько у меня пряников и конфет.

— Сарыма, иди, красавица, сюда! Принимай гостя, — в первый раз Сарыма услыхала от матери такое обращение: «красавица». — Ну, скоро ли ты? — более властно позвала свою дочь Диса.

Эльдар приостановил работу и напряженно прислушивался. Скрипнула в доме входная дверь, и Сарыма сказала: «Иду, нана». Эльдар снова взялся за тяпку. Тембот и Лю угрюмо молчали, чувствуя душевное состояние своего взрослого друга и понимая, что в доме Сарымы начинаются серьезнейшие дела. Было жалко Эльдара, и очень интересно, и немножко тревожно.

Дети угадали: события развернулись быстро и не совсем обычно.

Послышался крик Дисы:

— Одумайся, негодная! Дети твои будут есть белый хлеб с медом. Разве я для того родила тебя, чтобы ты не слушалась меня? Всю свою жизнь я недоедала, чтобы теперь, когда счастье стоит на пороге, ты пренебрегла волей матери?.. Откуда ты такая спесивая? Ты пыли его сапог недостойна! Не вводи меня в грех! О, если бы твой отец был жив!

— Она будет бить ее, — предположил Лю.

Тембот взглянул на Эльдара, ожидая его заключения, но тот, сжав зубы, ожесточенно работал тяпкой.

На крыльце показалась старая нана, за нею Думасара. Ребятишки из ближайших домов — и мальчуганы и девочки — в длинных грязных рубахах выставили свои лохматые, нечесаные головы из-за плетней.

— Ай-ай-ай, — взволнованно приговаривала старая нана, отгоняя набежавших кур, — киш, киш, ненасытные… Ты помнишь, Думасара, как извел Узизу хаджи Инус и мы бежали тогда ей на помощь?.. Как бы опять не пришлось вмешиваться в соседские дела…

— Нельзя, — отвечала Думасара. — У нас теперь нет мужчины в доме… Вот разве только Тембот.

— Мама, она будет бить ее? — бросился к матери с вопросом Лю.

— Нос вытри. Зачем штаны порвал?

— Это Тембот палкой зацепил.

— Неправда! Он опять на грушу лазил.

— Идите ужинать… Эльдар! Иди в дом, ужинать пора. Вон уже Рыжая пришла.

Корова и в самом деле тихо мычала у ворот.

По другую сторону плетня, отгораживающего участок Баташевых от бывшего дома хаджи Инуса, четвертый год царила тишина — дом стоял заколоченным. Дальний родственник покойного хаджи, его наследник Нургали Эльмурзов, после памятного паводка, когда Диса неожиданно обзавелась кроватью для своих девочек, а в доме у Баташевых родился сын Лю, оставил аул и отправился, подобно своему двоюродному дяде хаджи, в далекое странствие. Грянула война, прекратились всякие вести об этом путешественнике…

Казалось, все успокоилось — Эльдар, Тембот и Лю чинно ели густо сваренную пшенную кашу, запивая ее кислым молоком. Женщины, согласно правилам домашнего уклада, в присутствии мужчин не садились за стол, а только прислуживали. Но Эльдар сидел угрюмый, а в глазах женщин была озабоченность.

Старая нана вышла доить корову.

Вдруг раздался ее крик и женские голоса.

Думасара встревоженно бросилась во двор, к ней бежала бледная, дрожащая Сарыма:

— Спаси меня, бибо! Мать убьет меня!

— Что случилось? Что случилось? — спрашивала Думасара, прижимая девушку к себе.

Старая нана с ведром в руке стояла посреди двора и не сводила глаз с дыры в плетне, через которую только что пролезла Сарыма, а теперь с тяжелым, длинным вертелом в руке старалась протиснуться Диса, растрепанная, но в праздничном платке.