Эльдар вышел из старого дома на крыльцо. Ночной воздух освежил его. Светила луна. Эльдар знал, что за плетнем его на всякий случай ждет Астемир с винтовкой и сумкой с патронами, коржиками и пятигорским адресом Степана Ильича, — ведь у них не было уверенности, что все произойдет так быстро. Но все кончилось скорее, чем можно было думать.
Эльдар тихонько свистнул. Астемир так же тихо ответил ему.
Голова Астемира в шапке показалась из-за плетня.
— Что скажешь, Эльдар?
— Аллах помогает нам. Все сделано.
— Деньги у тебя?
— Полный горшок. А Нургали, кажется, сошел с ума.
— Да он всегда был немножко сумасшедший. Но все ли он забрал из шкафа?
— Говорит — все.
— Он у себя дома?
— Сидит над кувшином, что-то бормочет… Ну, Астемир, с нами аллах. Я иду. Обо мне не беспокойся. Не пропаду. Только себя, Астемир, в обиду не давай… и Сарыму.
— Сарыма у Думасары как дочь. Будь спокоен, Эльдар.
— Думаю, Астемир, что если на тебя насядут, то лучше и тебе уйти в Пятигорск.
— Не знаю, Эльдар.
— Потом, Астемир, мы все придем обратно.
— Да, конечно!.. Ну, пусть хранит тебя аллах, Эльдар. Иди. Я не пойду провожать тебя. Иди, иди! Вот как раз и луна спряталась за тучкой. Винтовка заряжена всей обоймой. Может, деньги тоже в сумку положить?
— Нет, тут, за пазухой, лучше… А Нургали все-таки, сошел с ума, говорю тебе. А может, так даже лучше.
— Один аллах знает, что лучше. Но будем верить, Эльдар.
Эльдар еще раз пощупал под крепкой рубашкой, вышитой руками Сарымы, тяжелую драгоценную связку, взял у Астемира винтовку и сумку и, не теряя больше времени, двинулся тем же путем, каким давеча ушел Степан Ильич, — через арык, задворками, садами и огородами.
Вот шаги его совсем затихли, и тогда Астемир повернулся и вошел в дом. Его охватило тепло, исходящее от дыхания людей.
— Кто знает, что к лучшему… — прошептал Астемир.
— Астемир, что ты все ходишь, беспокойный ты человек? — послышался голос Думасары. — Что с тобою? Непонятный ты стал какой-то. Неужели не будет покоя ни мне, ни детям? Пожалей нас и свою старую мать.
Что мог ответить Астемир на эту горькую жалобу жены? Он хорошо понимал, что, собственно, ему нужно было бы уйти вслед за Эльдаром, — разве оставят его в покое, узнав, что это Эльдар ограбил кассира?..
— Думасара, — прошептал Астемир, — прости меня, Думасара! Еще много будет беспокойства. Такая началась у нас жизнь.
— А не ты ли сам начал ее?
— Это революция.
— О, эта революция! — Думасара с трудом выговорила замысловатое слово, за которым, она чувствовала, скрывается так много беспокойства. Зачем все это? Не права ли старая нана, разве это нужно аллаху?
То, что было ново, непонятно и даже страшно для Думасары, Астемир тоже представлял себе недостаточно ясно. К своему другу Степану Ильичу Астемир относился с безусловным доверием, желая видеть в нем не только друга, но и наставника, и готов был встать рядом с ним на борьбу. Это свое чувство он хотел передать и Думасаре, отвечая на трудные вопросы, похожие на тяжелый, неспокойный вздох.
— Разве не хотела бы ты, Думасара, — сказал Астемир, — чтобы Тембот и Лю ходили в школу, которую мы построим у нас в ауле?
— Кто будет ее строить, Астемир? — шептала Думасара.
— Слушай меня, Думасара! В этом-то все дело: никто другой не построит нам школы даже в два окна, а ты увидишь красивую школу, которую мы сами построим.
— Так ли все это? — вздыхала женщина.
ПЕРЕПОЛОХ
Отоспавшийся Гумар пришел в правление рано.
Кассира еще не было. Старшину встретил Еруль.
С тех пор, как в правлении стали храниться большие деньги, обязанности Еруля расширились. Он не только разъезжал глашатаем за пределами аула — теперь Гумар возложил на него также и обязанности ночного сторожа в правлении.
Гумар оглядел ящик и хмуро распорядился:
— Бери своего мерина и объявляй на завтра конский ремонт. Поедешь опять и в Нартан, и в Лескен, и в Куркужин, и в Баксан, и в Кенже… Что хлопаешь глазами? Нургали говорил тебе?
— Нет, я не видел Нургали.
— Шайтан тебе в живот! Как это ты не видел Нургали?
Выяснилось, что Нургали распоряжения не исполнил, а когда Еруль пришел в правление на ночь, то там уже никого не было.
Гумар забеспокоился. Еще раз оглядел запертый шкаф и даже ощупал его. Он велел Ерулю не задерживаться и ехать прежде всего за Нургали.
Просыпались куры. Собаки совершали первый обход помоек. Хозяйки подсаживались к ведрам доить коров. Первый дымок курился над выбеленными трубами домов, и его запах, смешанный с запахом утренней свежести, приятно волновал.
Веселый дед Еруль по дороге к дому Нургали уже выкрикивал свое объявление о том, что на завтра опять назначаются сбор и скупка лошадей и снаряжения для армии горских князей.