Чудесное мгновение

— Накажи меня бог, если я вру. Послушай меня, Думасара: к мулле Саиду ночью пришел один человек. Три раза окликнул муллу, а когда Саид вышел на крыльцо, незнакомец поднял руку и сказал: «Стой, не подходи, по сообщи всем своим прихожанам, что отныне в домах, где пахнет большевиками, по пятницам будет стоять запах лепешек» (то есть, намекала Чача, в этих домах скоро будут покойники, для которых по обычаю должны по пятницам печь лепешки, запахом которых питаются мертвые). В лесах не хватает сучков на виселицы, в ущельях реки переполнились кровью. Все это сообщил мне сам Саид.

Слова Чачи не производили бы такого сильного впечатления, если бы слухи о боях между «красными» и «белыми» не шли отовсюду.

Но к вечеру Чача приходила с другими, более утешительными сведениями. Она рассказывала теперь, что шайтан помог красным уйти от опасности по болотам, да так удачно, что ни один из них не замочил даже чувяк…

Не дремали и Муса с Батоко. Они пересказывали мнение самого муллы Саида: теперь, дескать, уже ясно, кто такие большевики. Это не больше и не меньше, как само пламя ада. «Аллах совершает великую проверку всех людей. Аллах хочет видеть, кто способен потерять голову и правую веру, а кто останется тверд», — повторяли Муса с Батоко возвышенные пояснения муллы. Что касается до главного забияки Давлета, то теперь Давлет лез в драку, представьте себе, не с большевиками, а с благонамеренными сторонниками Саида и Мусы. Он вдруг начал уверять, что красные непременно возьмут верх и вскоре явятся в Шхальмивоко в полном своем блеске с трубами и знаменами красного цвета. И командовать ими будет объездчик Астемир верхом на белом жеребце, а главным комиссаром округа будет русский слесарь Степан, который за тем и прибыл в Кабарду.

По аулу прошел слух, что жившая в шардановской усадьбе княгиня, таинственная жена Жираслана, вернулась в дом с цветными стеклами в окнах, в дом своего беспутного мужа. И как раз в эти дни начал мутить воду Давлет.

— Валлаги, — сказал Давлет, сидя перед вечерним намазом на пороге мечети с палкой в руке. — Валлаги-биллаги! А не двинуться ли нам во двор к князю? Все вы помните, и молодые и старики, как Шардановы несколько лет назад взяли у меня двух добрых баранов, якобы за потраву посева. Не пришла ли пора погнать баранов обратно?

Шутил ли Давлет или на самом деле лелеял про себя дерзкую мысль, но так или иначе не будет ошибкой сказать, что не один Давлет мог предъявить Шардановым серьезнейший счет.

Владелец тысячеголовой баранты Муса не пропустил мимо ушей опасный призыв Давлета.

— Вздорный человек! — возразил Муса. — Думаешь ли ты, что говоришь? Разве находил ты подобные указания в коране?

— В коране нет подобных указаний, — вставая на защиту закона, решительно сообщил Батоко. — Не следовало бы Давлету говорить такие слова на пороге мечети, где аллах прислушивается не только к словам, но и к мыслям человека.

— Ой, не один аллах слышит эти слова, и в них немало правды, — не мог, однако, промолчать Масхуд Требуха в Желудке. — Шарданову нечего было забирать у меня. Но, пожалуй, на княжеском дворе есть излишки, которые пригодились бы и мне! Да один ли князь Шарданов имеет излишки? Только ли он один?

Это последнее замечание Масхуда несомненно имело глубокий смысл, и опять оно не прошло незамеченным.

— Да и для меня нашлись бы кое у кого излишки, — пробасил кузнец Бот. — А разве Еруль не хотел бы иметь свою лошадь? А разве вдова Диса, его сестра, запаслась хлебом на всю жизнь?

В таком роде высказался еще не один правоверный. Но дед Баляцо, к мнению которого привыкли прислушиваться, распушив усы, неожиданно сказал так:

— Вот здесь уж не скажу «ага»… нет, не дело задумали кабардинцы… ай, ай!

— А и то верно. Видит аллах, Баляцо говорит правду! — тут же возразил самому себе Бот.

И опять мнения людей разделились. Слышались возгласы: «Нет, тут как раз впору сказать «ага»: это дело было бы хорошее! Даже очень хорошее дело! Зачем Шарданов один хочет быть самым богатым?»

Давлета снова понесло:

— Я, если захочу, я все смогу, смогу и самым богатым стать!.. Такое теперь время…

Было похоже на то, что Давлету и вправду проще простого стать «самым богатым» и он готов сейчас же перегнать к себе со скотного двора и конюшни Шардановых баранов и коней.

МИТИНГ

Астемир вернулся, вернулся и Эльдар…

В начале марта революционный съезд под охраной бронепоезда «Правда угнетенных» двинулся из Пятигорска во Владикавказ, и там завязался бой. В тот же день старый захолустный аул был встревожен всерьез и надолго.

День выдался «бесколодезный».