Чудесный генератор

Конечно, Роме не повезло. Ну, скажите: почему именно он оказался в лаборатории, когда зазвонил телефон?.. Или, иначе: почему телефон зазвонил именно тогда, когда Рома наконец получил возможность облучить себя, и тем самым положить конец любым насмешкам и злословиям по поводу его разноцветного лицо?.. Этого не знает никто. «Стечение обстоятельств», — ответит один. «Случай, просто случай», — скажет второй. Рома соглашается; однако — первый раз, когда он уже просвечивал себя, — ему так же помешали известием о крысах. Тоже случай?.. Простите, как говорил в анекдоте скептик-студент: упал один раз с колокольни и не разбился — случай; упал второй раз и не разбился — опять случай. Но, когда ты упал в третий раз и не разбился — это уже не случай. Это, простите, соединение системы и опыта… Короче, — это уже привычка.

Что и говорить, Рома имел большой опыт, большую привычку относительно осуществления системы, которую он кратко охарактеризовал двумя словами:

— Не везет!

А впрочем, пусть этими вопросами занимаются специалисты-психологи. Это не наше дело. Мы продолжаем следить за чудесными событиями, что все шире развивались вокруг знаменитого генератора Мистера Питерса. Скажем просто: даже и причина, которая не дала Роме закончить облучение лица, в основе своей имела связь с генератором. И связь довольно тесную.

Правда, мы еще не знаем, что это был за разговор по телефону, что именно услышал Рома, и почему он немедленно выключил генератор и побежал прочь из лаборатории. Чтобы узнать это, нам придется прислушаться к взволнованному голосу Ромы, который, встретив во дворе Олеся с Анной, набросился на них:

— Где вы бродите? Когда надо кого-то, то и не найдешь… А Мистер Питерс где?

— Постой, что случилось? Говори, как следует, — попытался успокоить его Олесь.

Анна с интересом смотрела на Рому: да, лицо у него действительно было двухцветное. Но Рома не замечал ничего:

— Ничего не случилось, если не считать того, что только в лабораторию звонил сам Иван Петрович Антохин.

— Антохин? Зачем?

Теперь очередь удивляться была за Олесем. Однако, вот Рома уже оставил его и бросился к Мистеру Питерсу, шедшему из клуба.

— Привет, Мистер Питерс. Слушай: только что звонил Антохин…

— Иван Петрович? — удивленно переспросил Мистер Питерс.

— Да. Я говорил с ним из лаборатории. Я там облучался… кхм… делал один опыт, а он и позвонил…

Рома почему-то сконфуженно почесал левую щеку. Анна отвернула лицо в сторону, пряча улыбку.

— Ну?

— Ну, и сказал, что он уже едет сюда, в совхоз. Сказал, что у него важные дела — главное, к тебе. Чтобы ты ждал. Понимаешь?

Мистер Питерс склонил голову вправо, словно проверяя какие-то свои мысли, и ответил:

— Ол-райт. Хорошо. Ит-вил-би-е-ньюс. Это будут какие-то новости.

Как видим, к знаменитому бригадиру уже вернулся его обычный настрой. Он даже не смотрел в сторону Анны, которая вновь искала его взгляда. Но Мистер Питерс сказал Роме:

— Пойдем в лабораторию, — и пошел себе.

Анна растерянно смотрела ему вслед. Олесь дотронулся до ее руки:

— Чего это он такой мрачный?

Анна не повернула головы. Она удивленно и грустно смотрела туда, куда исчез за углом Мистер Питерс. Действительно, она не понимала, в чем дело. Только что шутил, все было в порядке. И внезапно, такая перемена…

А академик Иван Петрович Антохин мчался к совхозу в автомобиле. Он держал в руках свою неизменную палочку с толстой ручкой, покручивал ее и о чем-то напряженно думал. Автомобиль мчался на полной скорости. Ветер свистел в ушах академика. Наконец, шофер сказал:

— Вот он, совхоз, приехали.

Первым, кого увидел Иван Петрович, был старый его приятель Андрей Антонович. Он стоял у ворот без шапки. Ветер развевал его кудри. Иван Петрович протер себе глаза. Автомобиль остановился. Иван Петрович смотрел на кудри Андрея Антоновича. Почтенный академик не верил в чудеса, он искал в своем мозгу разумные объяснения странным изменениям облика старого сторожа.

— Э… э, здравствуйте, Андрей Антонович, — проговорил он наконец, выходя из автомобиля и забыв почему-то привычную формулу приветствия со старым знакомцем.

Глаза его не видели ничего, кроме буйной шевелюры Андрея Антоновича.

— Здравствуйте, Иван Петрович, — вежливо поклонился тот.

— Э… как чувствуете себя?.. — еще раз поздоровался Антохин, обходя вокруг Андрея Антоновича и осматривая со всех сторон.

— Спасибо, хорошо, Иван Петрович, — ответил старик.

— А это… это что же у вас? — наконец осмелился спросить Иван Петрович, указывая пальцем на голову старика.

Андрей Антонович заметно растерялся:

— Это, Иван Петрович… — начал он, колеблясь.

Но его спас Олесь, который быстро подошел к Антохину:

— А мы вас ждем, Иван Петрович. Здравствуйте. Что, на новые волосы Андрея Антоновича смотрите?.. Да, да, это мы ему сделали. Да вы пойдите, посмотрите, что здесь в совхозе вообще сделано. Просто фантастика, честное слово, фантастика…

Академик посмотрел на него, на Андрея Антоновича, вновь на Олеся.

— Так, — сказал он, — да, действительно, что-то очень интересное…