Чудесный мир

Пришлось везти его на такси в ДПШ. Гомзик сидел у меня на коленях и с доверчивостью смотрел в открытое окно. Прохожие с недоумением оглядывались на диковинного пассажира, а шофер сострил: «В первый раз везу живой воротник!». Поместили Гомзика в высокую узкую клетку. Рядом с обезьяной. Нахмурив брови, она стала гримасничать и ругать на обезьяньем языке своего пушистого «соседа». Но Гомзик держался с достоинством и не обращал внимания на жесты и мимику резуса. Юннаты принесли сладкую манную кашу — любимое блюдо Гомзика, но енотик исчез. Что за фокус? Дверь заперта, а клетка пустая. Куда он девался? Я уже было начал проверять прутья клетки и вдруг обнаружил зверя. Высоко на решетке была прибита полочка, так вот на ней спокойно спал Гомзик. Такой увалень, а куда забрался! Как ему это удалось? Но оказалось, что Гомзик своими короткими и с виду слабыми лапками очень искусно цепляется. Лазить на полочку для него не составляло никакого труда. Юннаты сделали ему ременную шлейку с двумя застежками, одна надевалась вокруг шеи, а другая охватывала туловище за передними лапками, и так водили Гомзика гулять. Он охотно отправлялся на прогулку в сад. Очень занятно Гомзик ходил по лестнице. Толстый, пушистый, на коротеньких ножках, он почти полз по крутым ступенькам, переваливаясь с боку на бок.

В саду он гулял степенно, никого не трогал, на кошек не обращал внимания, но кошки его очень боялись. Выйдет Гомзик в сад и все нюхает землю, иногда начинает рыть ее лапами или жует какую-нибудь травинку. Вокруг него всегда собирались ребятишки. «Что это за зверек? Лисица? Барсук? Он не кусается? Его можно погладить?» Гомзик был мирным покладистым щенком, и прогулки проходили без происшествий, но как-то ему удалось скинуть с себя шлейку. Юннаты испугались и слишком поспешно бросились его ловить. Решив, что с ним играют (в кружке ребята часто бегали с ним наперегонки, и енотику это очень нравилось), он и здесь помчался во всю прыть. Навстречу шла какая-то мамаша с малышом; ребенок, увидев несущегося на него пушистого увальня, заревел; испугалась и мамаша. В тот момент, когда Гомзик был схвачен и ребята стали надевать ему ременную сбрую, словно из-под земли вырос милиционер. «Это что за зверя вы тут ловите? — спросил он строго. — Нельзя диких зверей на улицу пускать!» Юннаты растерялись, но бойкая Юля нашлась. «Какой же это зверь, это же собака!» — «Собака?»— опешил милиционер. «Ну да, голландский шпиц», — невозмутимо ответила она. «В первый раз вижу такую собаку, — сказал с сомнением милиционер. — Голландский!» Но было видно, что поле боя оставалось за находчивой юннаткой; взглянув мельком на енотика, блюститель порядка удалился. «Как это ты догадалась соврать, что это собака?» — спросила взволнованная Юлина подруга. «Так я же не соврала, ты же знаешь, что это действительно енотовидная собака!» После этого случая «одевание» Гомзика проводилось особенно тщательно.

К ноябрю енотик оброс такой густой и длинной шерстью, что стал поперек себя толще. У него выросли большие светло-серые бакенбарды; кормился он превосходно. Помимо того что он каждый день съедал полкилограмма свежей рыбы и хорошую порцию моркови, юннаты приносили ему пряники, конфеты, печенье, и лакомка все уничтожал без остатка.

Енотовидная собака — единственный представитель псовых, впадающих в зимнюю спячку. Но, несмотря на необычайную дородность, Гомзик и не думал засыпать. Ведь в кружке было тепло, как летом. Во время работы юннатов Гомзика выпускали из клетки, и он свободно гулял по комнате. Но надо было за ним следить, так как он научился открывать дверь, наваливаясь на нее своим солидным весом. Стоило только юннатам зазеваться, как Гомзик подбегал к двери, вставал на задние лапы и с силой толкал дверь передними ногами и мордой. Пришлось сделать задвижку. Став взрослым, он начал «пошаливать». Мы замечали, что если кто-нибудь боялся Гомзика, то он, словно угадывая это, иногда пытался таких робких хватать за ноги, хотя с нами оставался по-прежнему добродушным и ласковым. Он все так же играл с мячом, делая уморительные прыжки, встряхивая головой и подняв хвост торчком. Интересно, что когда ему дали убитого на улице машиной голубя, он, прежде чем съесть, так же трепал его, как мяч, и лишь затем съел без остатка.

Прошло девять лет, Гомзик уже давно живет в большой просторной, специально сделанной для него клетке; не раз его снимало телевидение, он — неизменный участник юннатских праздников и даже «выезжал» на слет юннатов во Дворец пионеров. Ежедневно ребята водят его на прогулку, и за свой добрый нрав и покладистость он пользуется особой любовью ребят. Теперь, гладя пушистую голову, доверчиво уткнувшуюся черным носиком в белой манжетке мне в колени, я вспоминаю характеристику енотовидной собаки: «Угрюмое, злобное, неприручающееся животное» — да полноте, есть ли такие?

Обезьяны