Чудесный рог: Народные баллады

Графскую сокол покинул перчатку.
У бедной крестьянки убил он хохлатку.
Камень крестьянка в обидчика мечет.
Камнем убиты сеньор и кречет.

В галльскую землю зовет чужаков

Графиня-вдова, как корова быков.
Пришелся нам солоно гнет чужеземный.
Народ притесняют, как скот подъяремный.

Не в силах платить непомерную дань,

В крови утопая, бунтует Бретань.
Имущество жгут и друг друга увечат
За то, что убиты хохлатка и кречет.

Крестьяне, в канун иоаннова дня,

Столпились на Черной Горе, у огня.
— Крестьян одолели невзгоды и беды.
Взгляните, — нас тридцать мужчин, кашееды!

Забравшись в бунтарское это гнездо,

Сказал, опираясь на вилы, Кадо:
— Налог живодерам платить — мало чести.
Я первый не дам ничего, хоть повесьте!

— Да будет благой Иоанн мне порукой!

Клянусь я голодных детей моих мукой
И угольем красным святого огня:
Не стану платить, хоть убейте меня!

— Дотла разорен я! Неужто, ей-богу,

С котомкой бродить от порога к порогу?
Ни горстки зерна не осталось в ларе!
А что с нами будет, Кадо, в декабре?

— Со мной не придется тебе побираться.

Запросят ли недруги драки — мы драться!
Чего пожелают — получат сполна.
Война им нужна? Значит, будет война!

— Клянемся мы твердью земной и небесной,

Клянемся водою соленой и пресной,
В свидетели звезды призвав и луну,
Клянемся начать до рассвета войну!

Кадо над смутьянами принял команду:

— Поспеем, друзья, до рассвета в Гверанду!
Затем головню из костра он берет,
И все с головнями пустились вперед.

Жена главаря — не трусливого нрава.

Ее не страшит никакая расправа.
С собой прихватила увесистый кол.
Идет и поет, подоткнувши подол:

— Зачем сыновей народила я мужу?

Чтоб вечно терпеть им бескормицу, стужу,
Да зимней порой подаянья просить,
Да тесаный камень сеньорам носить?

На топливо бревна таскать им в поместье,

Обиды от них получать и бесчестье,
Молчать, бессловесной скотине под стать,
И землю босыми ногами топтать?

Я вас не затем родила, мои парни,

Чтоб графских собак вы кормили на псарне.
Чем корм лошадям задавать или гончим,
Мы всех угнетателей наших прикончим!

Вела их дорога вдоль горного кряжа.

Пастушьи рога, темноту будоража,
Трубили кругом над кострами войны.
— Огнем покараем холопов казны!

Три тысячи сто набиралось в ту пору

Повстанцев, покинувших Черную Гору.
Покуда вступили они в Лангоад,
Пополнили добрых шесть тысяч отряд.

Когда оказались они под Гверандой,

Кадо тридцать тысяч имел под командой.
Шутя прикатили из ланды, с низов,
Под стены Гверанды три сотни возов.

Три сотни возов сухотравного сена

У стен крепостных запалили мгновенно.
И стены таким полыхали огнем,
Что вилы железные плавились в нем.

И с каждой минутой пожара свирепость

Росла, и горящая рушилась крепость,
Где кости трещали в огне и в чаду,
Как грешников кости в кромешном аду.

Как волки в капканах, от боли и жёлчи

Там сборщики податей выли по-волчьи.
Ничто не спасло их от участи злой.
К восходу зари они стали золой.