Чудище, или Одна сплошная рыжая беда

— А позволь бы я себе тогда хоть что-нибудь, ты бы относилась ко мне так же? — иронично ответил вопросом на вопрос Богдан. — Стала бы доверять?

Пришлось признавать его правоту. Не стала бы. Скорее начала бы шугаться, как Харлей от бритвы.

— И когда же это переросло в нечто большее? — поинтересовалась, абсолютно не веря в это самое большее. Уж слишком… гладко шел рассказ. Как по нотам. Так, будто он репетировал его заранее!

— Сложно сказать, — задумчиво откликнулся Богдан, поглаживая пальцами мои ладони. — Когда тебя Исаев обмазывал твое лицо кремом, я поймал себя на мысли о том, что у меня чешутся кулаки. Но вмешиваться не стал, зная, что тебя насторожит такой порыв. Но и престать думать о том, что он и дальше будет издеваться над тобой, я не мог. Это раздражало. Я напоминал себе о том, что изначально собирался только злить Демьяна с помощью тебя… Но в клубе меня окончательно переклинило. Когда я понял, что от тебя хочет Харлей, тело сработало на одних рефлексах. Я отчетливо осознал, что не хочу, чтобы ты сидела на коленях ни у него, ни у кого-то другого. Ты поверила в озвученную причину, спокойно сидела со мной, машинально поглаживая мою шею… а я едва сдерживался. И я понимал, что ты делаешь это не специально, но ничего поделать с собой не мог. Кстати, Алехин и Харлей стали второй твоей ошибкой. Слишком уж ты спокойно вела себя в их обществе.

Я промолчала, переваривая услышанное. А ведь это было больше похоже на правду. Не зря же он тогда так напрягся…

— Анют, я ведь тогда не просто так уехал, — к неожиданному признанию добавились горячие губы, чувственно коснувшиеся моей шеи. — Я не собирался возвращаться. Ни в клуб, ни к тебе. Хотел оборвать все до того, как начнется.

— И почему же все-таки вернулся? — тихо спросила, откидывая голову назад, на его плечо. Да, не хотела этого делать, но сопротивляться не было никаких сил. Мне слишком нравилось то, что он делает…

— Еще на выходе из клуба, я понял, что вернусь, — усмехнулся вдруг Богдан, оставляя в покое мою шею. И слава гремлинам, а то у меня уже мысли ни в ту сторону поплыли! — И попытки отговорить себя от этой затеи не помогали. Промотавшись по ночному городу, я поставил себе условие, что вернусь за тобой и если по дороге домой ты хотя бы намекнешь на взаимность, ни о какой френдзоне больше не может быть и речи. А ты…

— Уснула, — заторможено ответила, с большим трудом переваривая услышанное.

Во имя сбритой Джигурдинской бороды, это ж надо было умудриться! Ко мне там, видите ли клинья собирались подбивать, кое как выиграв поединок с самим собой, а моя светлость в это время нагло дрыхнуть изволила!

— А на следующий день, увидев твою машину, облитую молочным коктейлем, я понял, что принятое решение было единственно верным, — наконец-то добрался Полонский до того самого дня на мойке. — Тебе итак попала под пристальное внимание бывших любовниц Исаева, а могла обзавестись еще ненавистью моих… поклонниц.

Да баб твоих бывших, так и говори уже!

— Когда я увидел тебя на вечеринке в клубе… — и тут я нервно сглотнула, потому как верхняя пуговица на рубашке оказалась расстегнутой. Ну, как-то совсем случайно! — Ты не представляешь, чего мне стоило сдержаться. Холодная, вежливая, неприступная и даже не взглянувшая в мою сторону… Пожалуй, от опрометчивого шага меня тогда остановил только Верещагин.

— Олег? — и тут я натурально удивилась, да даже так, что повернулась к парню лицом. — Каким образом?

— Всего лишь тем, что тонко намекнул, что кое-кто вот-вот свалится от усталости и недосыпа, — снова удивил меня Богдан и внезапно подхватил меня на руки. Уселся на кровать и устроил меня на своих коленях. — Неужели забыла? Правда, твой поцелуй с Исаевым в мои планы не входил…

— В мой тоже, — честно призналась, почесав нос. И хмыкнула. — Но вы сами виноваты!

В ответ колени Полонского раздвинулись, и съехала на кровать между его ног. На мой укоризненный взгляд не обратили никакого внимания, а еще одна пуговка на рубашке оказалось вдруг расстегнутой.

— Что ты делаешь? — не выдержав, поинтересовалась я, перехватывая его руку.

— Собираюсь мстить, — совершенно серьезно отозвался Богдан. — Твой поцелуй достался Исаеву. А у меня ты спала на коленях, видя во мне исключительно друга.

— Ну, знаешь ли, — опешила я. Это уже ни в какие ворота не то, что не лезло, даже не утрамбовывалось! И естественно, я вспылила. — Может, стоило еще тогда признаться, что не френдзона тебя останавливала, а мое положение?

И вот это зря ляпнула. Потому как тут же оказалась лежащей на кровати, а парень навис сверху, прижимая к постели мои запястья над головой. Я замерла.

— Ань, — негромко позвал Богдан, не отрывая от меня странного взгляда. — Когда я вытаскивал тебя из бассейна, мне было плевать на твое положение. Я просто испугался за тебя.

— Тогда в кафе, ты поэтому… — я замолчала, не зная, как подобрать слова.