Чудище, или Одна сплошная рыжая беда

Как этот человек может быть лжецом и шантажистом?

Но больше всего убивала мысль, что человек, которого я люблю, оказался таковым.

Молча забравшись на стул, я посмотрела на содержимое тарелки… И снова захотела курить. И много! Потому что кое-кто, оказывается, запомнил, что я не ем яичницу и сделал на завтрак омлет, а кофе в любимой темной кружке на проверку оказался еще горячим капучино. Корица и два сахара.

Желание побиться головой об столешницу стало почти невыносимым.

— Ей на два дня банана не хватит, — заметила я, вяло ковыряясь вилкой в тарелке.

— Алехин обещал ее покормить, — ровно ответил Богдан, на секунду отвлекаясь. — И рыб тоже.

— Он скорее заснет моськой в ближайшем аквариуме и его самого схомячит зубатка, — хмыкнула я, подавив желание поинтересоваться, а как, собственно, соседушка-то мой на новость о моем отъезде отреагировал?

Хотя, о чем это я? Он-то про шантаж не в курсе. Наверное, Лександрыч Полонского еще и поздравил с решительным шагом по завоеванию ни разу ни тихой и смирной меня.

Пересадив объевшуюся момонгу на свое плечо, Полонский откинулся на низкую полукруглую спинку стула и усмехнулся, складывая руки на груди:

— Ань, прекрати меня бояться.

Я чуть кофе обратно не выплюнула!

Закашлялась, потянулась за салфеткой, а на меня в это время с такой насмешкой посмотрели…

Я вот искренне недоумеваю: он сам по себе такой проницательный, или на моей морде лица все крупными буквами намалевано?!

Хмыкнув, парень мельком взглянул на спортивные часы на своем запястье и, пересадив активно умывающегося опоссума на стол, подошел ко мне. Отобрал смятую салфетку, отбросил ее на стол и развернул меня к себе, не снимая со стула. И даже в таком положении он все равно оказался чуть выше меня.

— Анют, — обхватив мое лицо ладонями, поглаживая щеки большими пальцами, ласково улыбнулся Полонский. — У тебя на лице вся нервозность написана.

— А ты думал я от восторга танцевать буду? — хмуро отозвалась, сунув ладошки между своих коленок, прикрытых любимыми голубыми камуфляжными штанами. — Прости, но балерина из меня не айс — от белых пачек подташнивает, классическую музыку терпеть не могу, а чешки где-то потерять умудрилась… лет пятнадцать назад!

Вместо ответа Полонский мягко усмехнулся. И вдруг одна его ладонь скользнула в волосы на затылке, заставляя поднять голову, вторая легла на талию, притягивая к себе, и меня поцеловали. Совсем так же, как тогда на мойке: умело, неторопливо, с ноткой сдерживаемой страсти и капелькой затаенной нежности…

Мозги мои расплавились тут же!

— Так нечестно, — хрипло отозвалась, когда меня прекратили целовать. И собственный голос так жалобно прозвучал, что я его почти что не узнала.

— Но нервничать ты перестала? — с непривычной ласковой улыбкой спросил Богдан, согнутым пальцем поглаживая мой подбородок, смотря сверху вниз в мои наверняка затуманенные глаза.

Пришлось кивнуть.

— Тогда собирайся, — меня еще раз поцеловали, но уже просто в губы и аккуратно. — У нас осталось пятнадцать минут, иначе придется ждать следующий рейс.

— Богдан, а куда мы вообще летим? — не выдержала я. — Я понятия не имею, что с собой брать!

— Потом узнаешь, — на сей раз меня поцеловали в кончик носа. — Одежду не бери.

— А вот сейчас я тебя опять боюсь, — ехидно протянула, соскальзывая с табуретки. В ответ Богдан просто выгнул левую бровь, но губы дрогнули от сдерживаемой улыбки. Вот же… пакость обаятельная!

Сколько же раз мне нужно его конкретно изнасиловать, что бы он, наконец, угомонился?

На сборы ушло минут десять, не больше. Когда работаешь сутками, запасной комплект необходимых мелочей вроде косметички, набора для душа, зарядки для телефона и другой ерунды всегда валяется в строго определенном месте. В моем случае это ванна и коридор.

Так что через десять минут я уже была вполне готова. Рюкзак тоскливо притулился в коридоре, где уже были выставлены мои кроссовки, красноречиво свидетельствующие о том, что обуть нужно будет именно их. На вешалке висела моя кофта-бомбер, тактично намекающая на то, что тепло одеваться не нужно, а рядом с ней оказалась почти такая же на несколько размеров больше.

Я задумчиво покрутила мобильник между пальцев. Желание позвонить Кириллу было невыносимым, но я ясно понимала — мне этого сделать не дадут. Так и оказалось.

Накинув поверх белой футболки серую с красным кофту, Богдан спокойно забрал у меня телефон и положил его на тумбочку:

— Так будет спокойней.

Угу. Интересно только кому?

Я молча натянула свой серо-синий бомбер, скрыв любимую черную футболку с мордой снежного барса и, закинув за плечи рюкзак, обула кроссы. Оглядела взглядом коридор…

— Что-то забыла? — спросил блондин, заметив мое недоумение пополам с напряженностью.

— Не знаю, — поморщилась я, толком не понимая, что меня гложет изнутри. — Сигареты если только. Я сейчас.

Прямо в обуви прошла через зал, вошла в комнату и, подойдя к столу, прихватила пачку сигарет с зажигалкой. Машинально отметила Ни-Ни, скребущуюся в клетке, случайно бросила взгляд на балкон… и громко вскрикнула:

— Стасик!!