Чудная девочка

И вдруг, совсем обессилев, она упала на колени в снег. Корзина выскользнула из дрожащих пальцев, и на землю выпали (нет, нет, не розы - чуда не случилось) драгоценности из шкатулки, которую она положила поверх купленных в лавке продуктов.

- Розы? - закричал дядя Бертран.-Может быть девочка помешалась? Ведь это драгоценности моей сестры Клотильды!

Елизавета всплеснула руками и прижалась к доктору Норису. Слезы градом текли по ее щекам.

- Ах, доктор,- рыдая проговорила она,-вы... вы меня поймете! Это для бедных... Они так страдают. Если мы не поможем им, наши души погибнут. Я не хотела говорить неправды. Я думала, что святые, что святые...

Она не могла договорить, ее горло сжалось от волнения. Норис наклонился и поднял ее на руки точно маленького ребенка.

- Скорее,- сказал он повелительным тоном,- Мы должны вернуться к экипажу де Рошмона. Дело не шуточное.

Елизавета обвила его дрожащими руками.

- Но бедная женщина, которая умирает от голода!.. - вскрикнула она.- Ах, там маленькие дети... На ступеньках... Тут, недалеко... Я это купила для них... Пожалуйста, отдайте им...

- Да, да, они получат все,- сказал доктор.- Возьмите корзину, де Рошмон. Я вижу их. Нужно пройти три дома.

Вероятно, в голосе Нориса прозвучало что-то такое, чего нельзя было ослушаться, поскольку де Рошмон исполнил его требование.

На мгновение Норис поставил Елизавету на тротуар, но только для того, чтобы снять с себя пальто и окутать им дрожащую с ног до головы девочку.

Вы сильно озябли, мое бедное дитя и так ослабли, что не сможете идти Дайте я донесу вас до кареты.

Действительно, ей было дурно, и озноб пробегал по всему ее телу. Девочка не перестала дрожать, когда ее посадили в закрытую карету, которую Норис и де Рошмон оставили на одной из освещенных улиц, отправляясь в мрачный квартал бедноты.

- Страшно подумать, что могло бы случиться, приди мы минутой позже! Бог знает, какие люди могли напасть на нее,-сказал дядя Бертран, усаживаясь в карету.- А теперь ей грозит болезнь...

- Лучше в настоящую минуту говорить как можно меньше,- прервал его Норис.

- Я пошла из-за бедных,- стуча зубами, прошептала Елизавета,- Я молилась и просила святых научить меня, что нужно делать. У меня и в мыслях не было, что я делаю что-то дурное.

Дядя Бертран бросал на племянницу беспокойные взгляды, а доктор Норис взял ее холодные пальчики в свои сильные, теплые руки. Девочка всхлипнула, и крупные слезы потекли по ее невинному бледному личику.