Чудны дела твои, Господи!

– Что-о-о?! Как это уволилась?! Как это – я был прав?!

– Перспективы! – И она все-таки заплакала. – Я должна была ехать в Казахстан и там раскрутить сеть казино. Праздники, звезды, концерты, рулетки, ставки! Открытие новых заведений и обновление старых. Бассейны с шампанским и катание на арабских скакунах. Канкан, кокаин, «блек-джек» и проститутки. Все ближнее и дальнее зарубежье играет у нас. Ночная жизнь начинается с самого утра. Даже ты не предполагал такого… фейерверка!

Она вытерла салфеткой нос.

– И теперь я тебя ненавижу, – прошипела она. – Потому что ты оказался прав! Ты прав, а я дура!..

– Ну конечно, – согласился он. Подвинул стул и сел так, чтобы загораживать ее от зала и буфетчика. – Так и есть.

– Я была уверена, что могу все, – продолжала она. – Ну, чего такого я не могу?! А оказалось, что ничего не могу! Я не хочу в Казахстан, не хочу раскручивать казино! Я терпеть не могу никакого… прожигания жизни, а мне нужно придумывать сценарии так, чтобы люди стремились ее прожигать! А мне стыдно, я не могу. И за деньги не могу.

– Ты порядочный человек, – глупо сказал Андрей Ильич. – Только и всего.

– Я слабый человек, – заключила Лера. – Вот ты об этом знал, а я нет.

Он вздохнул, побарабанил пальцами по спинке ее стула и пропел «серенького козлика».

– Лерка, – попросил он, оборвав «козлика», – только сейчас не надо никаких женских штучек! Я тебя умоляю! Что ты потерпела поражение, приползла ко мне на коленях, что ты униженная, а я должен торжествовать!

– Но это так и есть, – горестно возразила она.

– Да ну…

– То есть получается, что я слабая, недалекая женщина…

– Близкая, – поправил Боголюбов.

– Глупая, как пень. Я все сделала неправильно! Я переоценила свои возможности. Я из-за них, из-за возможностей, даже развелась с мужем, а оказывается, что у меня их и нет никаких!

– Где-то я уже слышал про возможности, – пробормотал Андрей Ильич. – Москва – город больших возможностей!

– Вот именно. И я сегодня же в нее уезжаю. Не думай, пожалуйста…

– Боже сохрани, – перепугался Андрей Ильич. – Ничего такого я не думаю!..

И они помолчали, каждый о своем.

– Ну, давай, – предложила Лера и еще раз крепко вытерла нос салфеткой.

– Чего давать?

– Злорадствуй.

И они опять помолчали. Андрей Ильич затянул было про козлика, но замолчал и задумался.

…Он никогда не злорадствовал. Ни разу за всю жизнь не сказал: «Я предупреждал!» Он никогда не унижал ее, даже если ему не нравилось то, что она пишет, казалось смешным или наивным. Он… не умел и не желал издеваться над ней. Он говорил: я терпеть не могу издевательств!..

– Андрей, прости меня.

Он кивнул, не слушая.

Потом вложил ей в пальцы длинную хрустальную рюмку, в которой колыхалось плотное красное вино.

– Давай за свободу, – предложил он. – Я тебя поздравляю, Лерка. Ты освободилась – не только от казино в Казахии, но и от заблуждения, что за деньги можешь делать все, что угодно, даже кататься по Красной площади голой верхом на козе!..

Лера вдруг засмеялась.

– Что это за слово – Казахия?

– Так говорили у нас в строяке, в университете.

Он глотнул «портвейнцу».

– Скажи мне, как сценарист. Если ты придумываешь актерам роли, они могут в середине взять и начать играть другие? Или поменяться ролями?

– Нет, конечно. Но можно придумать так, чтобы персонаж просто сам по себе поменялся. Не знаю, прошло три года, и… ты показываешь ту же Машу, только уже с коляской! Или, наоборот, с фингалом под глазом. И коляска, и фингал означают, что ее жизнь изменилась.

– Это мне не подходит.

– Тогда о чем ты спрашиваешь?

Он посмотрел на картину, вздохнул и рассказал ей все от начала до конца.

Лера слушала, как будто ей хорошую книжку вслух читали. Даже рот приоткрыла.

– Зачем Нина отдала мне этот портрет с мужиком? И куда делся тот, который на самом деле подарил Сперанский? И что было в зеленой папке? Почему меня ударили по голове? Какие картины писал на чердаке старый директор? И куда подевалась…

– Нет, нет, – перебила Лера. – Самое главное – от чего умерла Анна Львовна? Вот вопрос, на который должен ответить герой.

– Я не герой, а олух царя небесного.

– Ты должен поговорить с этим самым Модестом. И еще со Сперанским, мне кажется.

– Они все время врут.

– Тогда пусть Саша поговорит.

– Саша! – фыркнул Боголюбов. – Что он может такого, чего не могу я, этот ваш Саша?!

Он посидел, задумавшись, а потом крепко поцеловал Леру в губы.

– А может, и поговорю. Я тоже хитрый. Наша хитрость в рогоже да при глупой роже, а ничего тоже…

Лера потянулась было к нему, но он уже отвлекся. Вовсе он не собирался целоваться с ней – в буфетной «Меблированных комнат мещанки Зыковой»!..

– Между прочим, я зашел сюда, чтобы заказать такси.

– А куда ты собрался ехать?

– Как?.. Домой.

Лера уставилась на него.

– Так… Мы живем… ты живешь за углом. Сейчас надо налево повернуть, и будет наш забор.

– Я должен как-то попасть в дом Анны Львовны. – Он поднялся и похлопал себя по карманам. – Если картин было две, то где вторая? Осталась у нее дома?..

– Хочешь, я заплачу? – предложила Лера. – У меня тьма денег. Мне оформили шикарный расчет.