Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

Жанборисов взволновался и почувствовал потребность выпить. Пошел искать выпивку. Увидел стол с бутылками, налил себе полный стакан, выпил махом. И посмотрел издали на мечту всей своей жизни. И увидел, что Людмиле-то уже за сорок, при этом вполне видно, что за сорок, где те хрупкие плечи, где талия, где высокие красивые ноги? Плотное тело почти пожилой женщины. Лицо по-прежнему красивое, да, особенно глаза с длинными стрелочками ресниц, от которых Жанборисов всегда с ума сходил, но одним лицом сыт не будешь…

Впору потихоньку исчезнуть, раствориться, ничего не объясняя. Но Жанборисов не таков. Да, он не уважает людей, но уважает себя и свою былую любовь. Надо что-то придумать, чтобы не обидеть Людмилу.

И он, выпив еще стакан, медленно пошел к ней, ничего пока не придумав, но полагаясь на свой талант импровизатора, который не раз его выручал.

А Людмила уже раскаялась. Это был минутный порыв – от растерянности, от отчаяния. Никогда она не полюбит Жанборисова и не согласится с ним жить. Вот только как сказать ему об этом?

Жанборисов подошел.

– Послушай… – сказал он.

– Нет, ты послушай! – торопливо возразила Людмила.

Тут раздались треск, грохот – это в саду запустили фейерверки. И все пошли туда, и Жанборисов с Людмилой тоже пошли, сначала вместе, а потом как бы потеряв друг друга.

Захмелевшие гости вторили залпам криками восторга.

Были здесь и Зуев, и Калерия Игоревна, и Лара – к ним посылали специальных людей, уговорили приехать. Зуев тут же наклюкался и на все вопросы отвечал почему-то по-военному: «Так точно!» Калерия Игоревна недоумевала и требовала, чтобы ее вернули домой. Лара, оказавшись в положении координатора несуществующей группы поддержки несуществующего кандидата, пыталась это объяснить, на что все лукаво подмигивали: «Конечно, конечно, понимаем, понимаем!»

И не то чтобы все безоговорочно поверили в выдвижение доселе безвестного человека кандидатом в президенты, но, как и Сухарев, – допустили.

Почему допустили?

Тому исторические беллетристы и историки от науки за четверть века нашли множество причин. Суммируем их, добавив и кое-что свое.

1) Во-первых, многие помнили, что и стремительное выдвижение Путина было довольно неожиданным, что дало повод и заграничным, и отечественным либералам периодически задавать вопрос: «Кто вы, мистер Путин?»

2) Во-вторых, это же все-таки не выдвижение серьезное, только кандидатом, а кандидатов на каждых выборах бывает много, как привычных, так и новеньких – для ассортимента.

3) В-третьих, информация поступила от уважаемых людей; в частности, аппарат губернатора был оповещен самим губернатором, которого, в свою очередь, кто-то оповестил, но некоторые решили, что он и был тем, кто предложил Путину кандидатуру серманкульского простого работяги, недаром же Илья Иннокентьевич все чаще летает в Москву; пожалуй, если так пойдет, улетит навсегда, войдет в ближнее окружение, а принятие Путиным кандидатуры от Лясова есть свидетельство особого доверия. Того, что все началось с Сухарева, многие просто не знали. Сухареву и самому уже казалось, что не он это придумал, а как бы осенило свыше.

4) В-четвертых, это льстило патриотическим чувствам серманкульцев, географически обиженных в пору развала империи – раньше они были, если глянуть на карту, если не возле пупа, то близко к географическому центру обширной российской территории, а оказались с краю, в унизительном подвздошье.

5) В-пятых, давно уже всем хотелось чего-то необычного, сверхординарного, в последние годы все ощущали какое-то томление духа, будто моряки на корабле в штиль, тоскливо глядящие на обвисшие паруса. Хотелось чуда, как выразится чуть позже Мечников, но мы до этого еще дойдем.

6) Подогревало и то, что Андрей Петрович с течением вечера становился все увереннее и от уклончивых ответов перешел к утвердительным. Его даже и спрашивать не надо было, он сам охотно всем рассказывал.

Да, он рассказывал, он разошелся, расшевелился. И все потому, что выпил. А пить Семенову было нельзя. Он понял это сразу же после первой стопки, употребленной за семейным столом, когда строгие отец с матерью разрешили ему таким образом отметить вступление в совершеннолетие.

Юный Андрюша выпил, хрустнул огурцом, посидел, подумал, еще выпил, уже сам, без разрешения. И тут же еще. Отец отставил бутылку.

Андрей сказал серьезным и трезвым голосом:

– Тут к нам в институт приходили. Отбирали людей в отряд космонавтов. Меня взяли.

– На Луне дома строить? – спокойно спросил отец.

– Почему? Профиль института не имеет значения! Гагарин в индустриальном техникуме учился.

– Он в аэроклубе летал.

– И я летал, только вам не говорил! И с парашютом прыгал! Но вообще-то я выбираю – может, в отряд космонавтов, а может, в Академию Наук, в Москву. Я теорему Ферма доказал, послал им, они там упали все.

– Как бы тебе тоже не упасть, иди-ка ляг, – сказала мама.