Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

Первым делом они пришли к директору серманкульского драматического театра Кириллу Егоровичу Лошажникову и попросили сдать зал в аренду на один вечер. Театр этот именно арендой и кормился. Построили когда-то, в советское время, типовое бетонно-стеклянное здание на семьсот мест, оно всегда заполнялось скудновато, а в последние годы совсем швах, у народа появилось слишком много других развлечений. Сначала клубы, рестораны и кафе, всяческие спортбары, потом появился современно оснащенный кинотеатр, а потом все обнаружили, что самое простое, доступное и увлекательное – сидеть дома, пить пиво и смотреть сериалы. На антрепризные спектакли с участием заезжих звезд, и то не заманишь. Певцы, певицы, музыкальные группы всех направлений тоже востребованы все меньше. Как сказал сосед Лошажникова, дантист Мелкоян, человек культурный: зачем мне в твоем зале сидеть и издали на крошечную певицу Зарему смотреть, хотя я ее очень фанатично люблю, если у меня дома экран во всю стену? Мне там ее покажут крупным планом во всех подробностях, включая те, которые меня интересуют. А не покажут, так телевизор у меня к интернету подключен, я сам ее найду и посмотрю, когда жены нет дома. Опять же, во всех подробностях и даже более того, потому что у меня там функции увеличения есть.

– Но на сцене она – живая! – отчаянно убеждал Лошажников. – Настоящая!

– Женщина тогда живая, Кирилл Егорович, когда ты ее в руках держишь. А если не держишь, то какая разница, на сцене или в телевизоре? То есть, как раз в телевизоре лучше – крупнее.

Лошажников вознамерился заманить публику оригинальными спектаклями, приглашал столичных модных режиссеров. И что вышло? Один поставил «Ревизор», где половина действия происходила в бане. С обнаженными или полуобнаженными телами. Концепция такая и была: обнажение мерзкой человеческой сути. Городской отдел культуры возмутился, порекомендовал снять похабный спектакль. Сняли. Второй гений приехал поставить тоже классику – инсценировку романа «Идиот», но выяснилось, что на роль Мышкина ему нужна женщина, ибо он считает, что у Мышкина именно женская натура. Не дожидаясь окрика сверху, Лошажников простился с гением. Культурная государственная политика того времени ориентировала на положительные эмоции, воспитание патриотизма и т.п. Ссылались на Пушкина, который чувства добрые лирой пробуждал. С Пушкиным, конечно, не поспоришь, однако зрители упорно не хотели пробуждаться, приходилось ставить простенькие, но лихо закрученные зарубежные комедии и детективы, где традиционно позволялось многое и даже обнажение в известных пределах – они иностранцы, у них иначе не бывает, им можно. К тому же, обличить их язвы и недостатки даже полезно в смысле контрпропаганды.

Кому-то из читателей покажется, что мы рассказываем про СССР, про какие-нибудь семидесятые годы. Нет, это было уже в далеко зашедшей постсоветской России, в десятых годах 21-го века.

Лошажников сначала обрадовался возможности подзаработать, но, узнав подробности, сказал:

– Ни в коем случае!

– Почему? – любезно удивился Синистров.

– У меня театр, а не это… Не общественное место!

– Кирилл Егорович, театр как раз общественное место, – напомнила Лара.

– Я имел в виду – не политическое.

– А у нас и не будет никакой политики.

– Ага! Собираетесь выдвинуть шут знает кого туда, куда страшно и сказать, и – не политика?

Лара тут же в смартфоне определение политики и прочла вслух:

– Политика – понятие, включающее в себя деятельность органов государственной власти, а также вопросы и события общественной жизни, связанные с функционированием государства.

– А у вас не связано?

– Нет! – горячо возразил Синистров. – Это просто собрание! Может, люди еще не захотят никого выдвигать? А раз не захотят, то, значит, ничего как бы и не было!

– А если выдвинут?

– Тогда, да, начнется в каком-то смысле политика. Но собрание-то уже кончится! То есть, когда будет собрание, никакой политики не будет, а когда появится политика, не будет собрания, и вы абсолютно ни при чем! – втолковывал Синистров.

Но Лошажников был воробей стреляный.

– Ребята, не морочьте голову! Сам вопрос выдвижения – политический. И ведь кандидат против кого? Против существующего президента, существующей власти, то есть государства, как ни крути. А у меня театр какой? Государственный! Кто мне дотации дает? Государство! Я его, по мере возможности, сосу, как корову теленок! И вы хотите, чтобы теленок лягнул корову?

– Вы, как и все, путаете власть и государство! – запальчиво сказала Лара. – Власть сегодня одна, а завтра другая, а государство то же самое!

– Ну да, ну да, рассказывай! А в девятьсот семнадцатом не другое государство стало? А в девяностых? Нет, ребята, идите с богом, и, если что, учтите – вы ко мне даже не приходили, и я вас не слушал!