Чудо

— Мадам, пусть мы не очень много знаем о святой Бернадетте, но одна вещь известна нам доподлинно и не подвергается сомнениям. Бернадетта была кристально честным человеком, органически неспособным на ложь, даже самую невинную. Ее проверяли и перепроверяли, подвергали всевозможным испытаниям, но ни разу не уличили хотя бы в малейшей неискренности. Она не искала ни славы, ни выгоды. Она хотела лишь одного: донести до людей слова, снизошедшие с небес. Поэтому она не стала бы записывать в свой дневник то, что Дева Мария не говорила ей. Каждое слово в нем — святая и истинная правда.

Делая запись в блокноте, Лиз Финч чувствовала, что церковник все еще буравит ее взглядом. Она подняла глаза и убедилась в том, что не ошиблась. Епископ не обращал внимания на лес рук в аудитории и, казалось, хотел сказать ей что-то еще. Наклонившись к микрофону, он снова заговорил:

— Позвольте мне кое-что добавить. Мне много известно о Бернадетте, но я не взял бы на себя смелость утверждать, что я являюсь крупным специалистом в этой области. Поэтому, если вы хотите убедиться в честности Бернадетты, узнать о ней побольше, я бы посоветовал вам поговорить на эту тему с нашим ученым, историком Лурда и биографом Бернадетты, святым отцом Руланом.— Епископ сделал жест в сторону Рулана.— Я уверен, что он сумеет развеять любые сомнения, которые обуревают ваш дух.

Епископ перевел взгляд на журналистов, тянущих вверх руки.

— А теперь давайте продолжим. Я вижу, у представителей прессы есть еще вопросы.

* * *

Отец Рулан вновь взошел на трибуну, чтобы поблагодарить журналистов и объявить об окончании пресс-конференции. Епископ, следом за которым шли Мишель и Жаме, спустился со сцены под аплодисменты представителей прессы. Лиз Финч проводила его взглядом. Она до сих пор ощущала напряжение в его горящих глазах, когда он смотрел на нее. «Ох уж эти безгрешные праведники! — подумала она.— Никогда не упустят возможности лишний раз продемонстрировать свое твердокаменное благочестие». От проявлений подобного фанатизма у Лиз всегда начинали бегать мурашки по коже.

Затем она переключила внимание на отца Рулана, который все еще стоял на трибуне, словно кого-то ждал. «Уж не меня ли?» — промелькнуло в голове у Лиз. Она встала с кресла и, лавируя между своими коллегами, направилась к сцене. Похоже, преподобный действительно дожидался именно ее.

— Святой отец,— сказала она,— меня зовут Лиз Финч. Возможно, вы помните, что епископ посоветовал мне поговорить с вами по поводу Бернадетты.

Губы отца Рулана едва заметно скривились.

— Да, мисс Финч, я помню.

— Не могли бы вы уделить мне несколько минут сейчас или назначить встречу на более позднее время?

— Мисс Финч, мое расписание на ближайшие дни разбухло от назначенных встреч, поэтому давайте лучше поговорим прямо сейчас. Пятнадцати минут вам хватит?

— Вполне.

— В таком случае пойдемте.

Следуя за его импозантной фигурой, Лиз оказалась в аскетическом кабинете. Священник указал ей на стул, стоявший напротив его письменного стола, и полез во внутренний карман пиджака.

— Не будете возражать, если я закурю? — осведомился он.

— Нет,— ответила Лиз,— если вы позволите закурить и мне.

Она уселась, порылась в сумочке и, достав пачку сигарет, закурила. Отец Рулан вынул из кармана плоскую коробочку с сигариллами и прикурил от спички.

Лиз разглядывала священника, пытаясь составить представление об этом человеке. Ей подумалось, что если бы он не пошел в попы, то мог бы стать популярным актером и пользоваться бешеным успехом у женщин. Он был слишком мужествен и привлекателен, чтобы поганить свою жизнь обетом безбрачия. Его длинные волосы и ресницы пшеничного цвета, слегка раскосые глаза, чувственные губы, обходительность с легким налетом цинизма — зачем все это священнику? И что делает такой человек здесь, в этом Богом забытом городишке? Его место в Риме или даже на самом Святом Престоле!

Однако почти сразу Лиз сообразила, что Лурд вряд ли можно назвать «Богом забытым». На самом деле это весьма важный придаток Ватикана. Именно здесь — особенно в эти дни — творились религиозные действа, имеющие мировое значение. Без сомнения, Папа узнает, кто из его подчиненных действовал наиболее эффективно, и в скором времени отец Рулан непременно окажется в Риме, где ему и должно находиться.

Выйдя из задумчивости, Лиз обнаружила, что отец Рулан сидит за столом напротив и, выпуская клубы ароматного дыма, рассматривает ее с нескрываемым любопытством. Снова этот пристальный взгляд. Лиз слегка занервничала, поерзала на стуле и, наклонившись вперед, потушила сигарету в стоявшей на столе керамической пепельнице.

— Мне… Я очень рада, что вы смогли уделить мне время, святой отец. Наверное, следует рассказать вам, кто я, чем занимаюсь и что мне нужно в Лурде.

— Не стоит беспокоиться,— лениво проговорил отец Рулан.— Я знаю, кто вы, чем занимаетесь и что вам нужно в Лурде. Так что эту часть беседы можно опустить.

— И что же мне здесь нужно? — с вызовом спросила Лиз.