Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...

Они вышли из скверика на улицу с высокими домами, и Наурис вернулся к разговору о мотоцикле.

– А что ты скажешь своему старику? Он же спросит.

– Скажу, что нашел.

– Я серьезно.

– Там видно будет. Скажу, что можно выменять или выменять и еще немного доплатить.

– Скажи: навязался один дурак покупатель на твой маг – за тысячу. Поживешь немного и без музыки.

– Поживем – увидим, а мысль неплохая. – Они остановились возле телефона–автомата. Наурис нашел в кармане монету, снял трубку и начал вращать диск.

Глава XII

Вот и будка из обрезков досок, которую супружеская чета уже достроила. Выглядит совсем неплохо, только нужно покрасить. Наверно, решили отложить до весны.

А в остальном в Садах ничего не изменилось – все выглядит так же, как и вчера. Разве только будка супругов еще была недостроена; когда мы после осмотра домика Цепса уводили его – он семенил между мной и Иваром, – чету мы не видели. Очевидно, они пришли позднее, но со своей работой управились.

Ивар с Цепсом идут впереди, я немного поотстал. Странно, но за ночь закрома памяти у Цепса заметно пополнились.

– Мы расстались вот тут, аккурат на этом месте, – Цепс останавливается как вкопанный и показывает своими длинными руками. – Я свернул на тропку, Граф пошел прямо. А машина стояла там, немного впереди.

– Разве с тропки вы могли увидеть, как Грунский садился в машину? Сквозь все эти изгороди? – спрашивает Ивар.

– Я и не видел! – Цепс снова молитвенно складывает руки и обращается ко мне. – Я не видел! Я только слышал, как захлопнулись дверцы легковой машины.

– Почему вы думаете, что ждали именно Грунского?

– Он сказал мне, что его отвезут на халтуру.

– В предыдущих беседах вы не сказали нам об этом ни слова.

– Мне нельзя пить спиртное, тогда…

– Да, да, мы знаем, – перебивает Ивар и заканчивает: – Тогда у вас полностью пропадает память.

Цепс ведет нас дальше к тому месту, где, по его словам, он видел машину. Мы, конечно, осматриваем почву, хотя и не надеемся увидеть отпечатки протектора. Разумеется, ничего не находим. Ведь прошло несколько дней – разве что у края канавы могли сохраниться какие–нибудь следы: дорога здесь узкая, поэтому вряд ли машина останавливалась посредине дороги.

А может, следы и сохранились бы, если бы здесь действительно останавливалась машина.

– Красная легковая машина, – рассказывает Цепс, часто моргая. – Железки у нее блестящие–блестящие.

Сколько он будет водить нас за нос? Кажется, вошел в роль. Надо подумать, как его одернуть, чтобы охота врать прошла и чтоб сказал наконец правду.

Ивар нехотя продолжает расспрашивать. В котором часу это было? Как стояла машина по отношению к ним – передом или задом? «Жигули»? «Москвич»? «Запорожец»? Может, «Волга».

– Может быть…

– Я, правда, за свою жизнь еще ни разу не видел ни одной «Волги» красного цвета, – возражает Ивар.

Тогда, значит, это не «Волга», говорит, ведь он в машинах совсем не разбирается. Но что красная – точно, цвета он различает хорошо.

– Не заметили ли номер машины? Не приметили ли человека, сидевшего за рулем? Попробуем еще раз уточнить время. Вы сказали, что это было в два часа дня?

– Скорее, это было уже после двух…

– Кого вы еще встретили на дороге?

– Никого.

Мне уже давно хочется официально сообщить Цепсу о смерти Грунского, чтобы увидеть его реакцию, но я все еще надеюсь, что он забудется и заговорит о Грунском как о покойнике. Этого вполне было бы достаточно, чтобы приступить к разговору начистоту, ведь по теперешней версии ему неизвестно, что Грунский мертв.

– А мужчина, который строил эту будку? – выпаливаю я на всякий случай.

– Он нас с Графом не видел, он наклонился – закапывал опорные стойки.

– Почему вы думаете, что не видел?

– Тогда бы мы поздоровались! Я его знаю, мы всегда с ним здороваемся!

– Не смотрел же он все время в яму, машину–то он должен был заметить.

– Да, так могло быть… Только ему пришлось бы смотреть искоса.

Я про себя порадовался. Если будет свидетель, который скажет, что в это время здесь не стояло никакой машины, то Шеф позволит прекратить розыск и мы наконец перестанем носить воду решетом.

Я попросил Ивара подойти к только что сколоченной будке. Он подергал калитку – заперта. Ничего не поделаешь, придется перелезать через забор. Ивар делает это ловко, но озирается по сторонам.

– Который столб он тогда вкапывал?

– Этот, – показывает Цепс.

– Встань у того столба и стой, – обращаюсь я к Ивару. – А мы пойдем туда, где стояла машина. Вы сказали – здесь. А теперь гляньте, товарищ Цепс, как мы отсюда хорошо видим моего коллегу. Значит, мужчина, который закапывал столб, слегка разогнув спину, мог заметить машину. Вы согласны? Более того: хотел он этого или нет, машину он должен был заметить, ведь она находилась впереди, хотя и не близко.

– Да, теперь это совершенно ясно – он должен был видеть! – согласился Цепс. – А может, машина ждала его совсем недолго? Но лучше всего об этом расскажет сам Граф. Я никак не могу понять, что вы от меня хотите узнать?