Чудо-чадо и чудовище

– Ты боишься, что папа будет страдать, если с ним что–то случится, и я его брошу? – дошли, наконец, до Ники опасения девочки. Вот почему она спрашивает. На примере Юли и Димы, пережив собственное чувство ненужности и насмотревшись на страдания любимого дяди, девочка боится за чувства отца! – Алиса, девочка моя, – Ника подошла к падчерице и заключила ее в объятия. – Я очень сильно люблю твоего папу и тебя тоже. Я никогда вас не брошу, что бы ни случилось. Да и как лишать малыша такой классной сестренки и чудесного отца? Да?

– Угу, – шмыгнула носом Алиска, обняв Нику в ответ. Не такая уж мачеха МАЧЕХА. Она у них с отцом добрая. Какой должна быть мама. И плачет сейчас с ней тоже, растрогавшись.

– Алиса… Я действительно звонила вчера Юле. Но я ее отговаривала приезжать сюда.

– Правда?

– Да. Но она была уже близко и не стала меня слушать.

– Она не соврала, что беременна?

Ника набрала полную грудь воздуха. Надо сдаваться. Спустя сутки мучений вранье и подлог давили бетонной стеной, мешая дышать, есть, спать. Девушка знала, что признавшись, может потерять все – доверие мужа, свекрови, всех его родственников, но и носить это в себе больше не было сил. Она и так изгоем стала, куда еще хуже?

Зажмурилась и выдохнула:

– Мы подкупили моего врача и Юле сделали справку. Она хотела вернуть себе Диму. Я помогла ей. И сейчас очень сильно жалею об этом. Я тогда еще не знала Лену и Марину, думала, у Димы с Юлей временная размолвка... А когда поняла, что Дима с Леной действительно любят друга, а Марина прелестная девочка… Прости меня, пожалуйста, я все разрушила, – прошептала из последних сил.

Ника все еще обнимала Алису и боялась разжать руки. Потому что не сомневалась, что ее признание – это конец всему. По лицу текли жгуче соленые слезы отчаяния и вины, а  нижнюю губу девушка сжала зубами так сильно, что вот–вот прокусит…

 

– Ох, Ника, ты у нас с папой такая дурочка. Совсем в людях не разбираешься.

– Угу, – всхлипнула Ника, не улавливая смысла в речи Алисы, а только слыша ироничную, но добрую интонацию.

– Зато красивая.

– Правда? – уже не сдерживаясь, рыдала Ника.

Она ожидала услышать что угодно из уст дочери любимого мужа, но только не это.

– Правда, – Алиса, прижавшись щекой к животу мачехи, успокаивающе гладила ее по спине.

– Твой папа со мной разведется, когда узнает.

– А мы ему не скажем. Но Лене и Диме о подлости Юльки рассказать надо.

– Да? И Лене тоже? – и тут же спохватилась. –  Да–да, конечно, я сейчас позвоню…

Ника дернулась, чтобы исполнить просьбу девочки и бежать за телефоном, как…

– Что у вас тут происходит? – вдруг на всю кухню прогремел взволнованный голос Олега.

Девчонки сжались – отец все слышал?

Замерли, шмыгающие носами и с мокрыми щеками посреди кухни в обнимку.

– Эй, вы чего? – испугался мужчина. – Что случилось?

– Ай, – тихо вскрикнула Алиса и потерла щеку. – Стесняшка прямо в лицо меня пнул, – и засмеялась.

А за ней Ника. А потом и Олег тоже.

И Любовь Михайловна, что зашла после дойки Маруськи с банкой молока, тоже смеялась, глядя на частично зареванную , но счастливую семью старшего сына.    

 

37. Подстроенная встреча

– Елена –

Марина вприпрыжку несет мне в ванную звонящий телефон. Высвечивается Алиса. Сказал ли Дима племяшке и матери, что у нас все хорошо? Или Олег успел их предупредить?

– Алло, привет, Алиса! Как ты? – последними мазками докрашиваю ресницы перед зеркалом.

Перед встречей с Димой хочется быть еще привлекательнее.

– Лена, привет! – голос бодрый, это радует. – А где Дима? Я ему звоню, он трубку не берет.

– Возможно он за рулем? Попробуй позвонить попозже. Мы вообще в парк собирались к двум часам, хочешь с нами?

– Хочу. А давайте прямо сейчас? А Диме скажем, чтобы туда сразу подъезжал?

– Ну–у, – смотрю на Маришку. Она слышит наш разговор и радостно кивает головенкой, – а почему бы и нет. Ты доберешься сама?

– Да, меня папа подбросит.

– Отлично, тогда мы собираемся и выходим. Встретимся у кассы, хорошо?

– Супер! Пока!

 

Мы с дочкой почти готовы, а потому вскоре выходим из дома. Звоню Диме, чтобы предупредить его о немного поменявшихся планах, но трубку он не берет. Я обещала ему, что не буду накручивать себя и фантазировать, поэтому отправляю ему сообщение и через полчаса мы с Мариной добираемся до парка.

Даже в пятницу здесь полно людей. Шумно, весело, зелено и пахнет сладкой ватой.

Алису мы видим на лавочке неподалеку от касс, а рядом с ней… Ника. Вот уж кого мне не хотелось бы видеть, но они явно ждут нас, а я обещала Алисе. Подстроили встречу, да?

Марина вырывает ручонку из моей ладони и бежит к девочке. Они обнимаются, радуются друг другу, перешептываются. Потом Маришка подбегает к Нике и, кажется, здоровается не только с ней, но с ее животиком. Ника неподдельно рада малышке, гладит ее по косичкам, что–то приятное говорит, от чего моя цветет на глазах.

Ко мне подбегает Алиса.

– Привет!

– Привет, солнышко!

Мы обнимаемся. Косички с тем же идеальным плетением, что и вчера, и ту, что девочка яростно расплетала накануне, уже не найдешь среди остальных.