Чудо-чадо и чудовище

– Разрешите ей, Иван Алексеевич, – командирским голосом отдает приказ Олег, будто это он главный в отделении или во всей больнице.

– Ладно, идите, – сдается врач. – Только недолго. Пятая палата.

– Мама! – Маришка подбегает. Опускаюсь перед ней на корточки, и дочка громко шепчет мне на ухо: – Передай, пожалуйста, папе, что я его люблю! Сильно–сильно!

– Обязательно передам, солнышко. Побудь здесь с Никой и Алисой, ладно?

– Хорошо!

Проводив дочь и Диминых родных до лестницы, возвращаюсь в пятую палату.

 

38. Прогнозы и Счастье. Просто счастье

– Елена –

Вхожу в пятую палату, тихо прикрыв за собой дверь. Одна кровать стоит посередине строгих белых стен. Рядом какие–то приборы, экраны, провода. Что–то негромко пикает, мигает, но в целом тихо.

Все мое внимание обращено только на Диму. Сомнений нет – он спит. На спине, укрытый по грудь. Руки поверх тонкого одеяла лежат вдоль тела. На сгибе локтя пластырь – след от капельницы. На безымянном пальце – какая–то прищепка с проводом.

Подставляю стул к кровати, присаживаюсь рядом. Обхватываю мужскую кисть двумя руками, целую пальцы, глажу его ладошкой свое лицо, прикрыв глаза. Он так ласкал меня совсем недавно – сегодня утром, ночью, вчера...

– Любимый мой, ты нас так напугал.

Знаю, спит, не слышит, не чувствует, но мне так хочется с ним поговорить, не смотря на комок в горле.

– Я так по тебе соскучилась. Не виделись всего несколько часов, а я уже…

Запрещаю слезам прорываться наружу. Диме не нужна моя сырость. Делаю глубокий вдох, успокаиваюсь, улыбаюсь.

– А мы сегодня были в парке, хотели там тебя дождаться. Алиса позвонила, предложила встретиться. И, представляешь, Дима, она с Никой была. Подстроили нам встречу, – тихо посмеиваюсь, вспоминаю свою растерянность. – Девочки на карусели убежали, а мы с Вероникой болтали. Она классная. Добрая. С Алиской как… ну, не мама с дочкой, а скорее как сестры. Подружились. А еще у Ники и Олега тоже будет девочка. Им так нравится наша Маринка, что они свою дочку чуть так же не назвали, но потом на Дарине остановились. Красивое имя, правда? Это Алиса придумала.

Глажу Диму по черным волнистым волосам.

– Чудовище мое, самое красивое, самое обаятельное. Дочка просила передать, что она тебя любит. Так и сказала: "Передай, пожалуйста, папе, что я его люблю! Сильно–сильно!". Вот, слышишь, Дима, ты – папа! И ты нам очень–очень нужен!

Веду пальцами по лицу любимого. Приглаживаю густые черные брови, любуюсь длинными темно–коричневыми ресницами. Они не дрожат, лежат веером. И губы, эти чувственные полные губы, которые одним касанием выбивают у меня почву из–под ног, сейчас на мужественном красивом лице без намека на улыбку. Неужели тебе ничего не снится, хороший мой?

– Знаешь, Дим, я все время думаю… как хорошо, что ты приехал на обед в то кафе, а мы с Маришкой внепланово решили поесть мороженое. Мы ведь могли не встретиться… и у моей дочки не появился бы такой замечательный отец... Я тебя сильно–сильно люблю, Дмитрий Кудрявцев!

Ложусь головой ему на грудь, прикрываю глаза, задерживая насколько возможно слезинки ресницами.

– Леночка, – кто–то трогает меня за плечо.

Подскакиваю.

– Любовь Михайловна, – осматриваюсь, смахиваю мокроту со щеки. – А я тут…

Не слышала, когда она вошла. Улыбаюсь смущенно. На женщине лица нет, тоже плакала. Обнимаемся с ней, украдкой друг от друга стираем слезы.

– Ты иди домой, Леночка, я посижу с сыном. Врач разрешил остаться.

– А… нет… не могу… я останусь с Димой... А вы заберите себе Марину, если можете.

Она смотрит внимательно мне в глаза. Мудрая женщина, все–все понимает.

– Хорошо, заберу, не переживай.

Мы выходим вместе в коридор. Родственники все еще здесь. Олег в обнимку с женой, девочки наши. Обступили нас с Любовью Михайловной.

– Мама, как папа? Спит? – кнопка теребит меня за руку. Присаживаюсь перед ней на корточки.

– Папа спит. Дядя врач сказал, завтра проснется. Мариш, поедешь к бабе Любе в гости с ночевой? А я с папой здесь останусь для поддержки.

– Хорошо, – по–взрослому серьезно кивает. – Только ты его крепко–крепко держи.

– Обязательно, солнышко!

– И поцелуй его! Как в книжке про Аленький цветочек, помнишь? Поцелуешь и он сразу  проснется!

– Помню, родная. Обязательно поцелую!

Буду целовать до тех пор, пока не проснется!

Обнимаемся с малышкой, прижимаюсь губами к щеке дочери, потом выпрямляюсь.

– Олег Дмитриевич…

– Лен, ну какой Дмитриевич, мы же не на работе, – морщится мужчина, – просто Олег. И на ты.

– Ладно, – улыбаюсь. Так непривычно перестраиваться с шефа на брата любимого, – договорились. У Димы в машине сумка с вещами Марины осталась, забери, пожалуйста.

– Без проблем.

– Вы… ты знаешь, что произошло?

– Да глупо так вышло… – потирает шею Олег. – Димка дом нашел, поехал смотреть. Хотел сначала сам, а потом с тобой. Сюрприз, в общем. Говорит, под крышей осы жужжали, побоялся, что малышку покусают. Он стремянку поставил, полез смотреть как далеко гнездо. Нога больная подвела, оступился… Хорошо, телефон в кармане был, мне позвонил…

– О боже! – зажимаю рот рукой. Не нужен нам дом! Не такой ценой!