Чудо чудное, диво дивное (Сборник)

– И, мои родимые! Не на добро вы идёте; в этих палатах живёт двенадцатиглавый змий. Теперь его нет дома, а то бы он вас сейчас поел!

– Да нам его-то и нужно!

– Когда так, – сказал старик, – ступайте; я проведу вас туда.

Старик подошёл ко львам и начал их гладить; тут Фролка пробрался со своими товарищами на двор.

Вот взошли они и в палаты; старик повёл их в ту комнату, где жила царевна. Увидела она их, проворно вскочила с кровати, подошла и порасспросила: кто они таковы и зачем пришли? Они рассказали ей. Царевна угостила их, а сама уж начала снаряжаться.

Только стали они выходить из хором – вдруг видят: в версте от них летит змий. Тут царская дочь бросилась назад в хоромы, а Фролка с товарищами пошёл навстречу и сразился со змием. Змий сначала очень шибко нападал на них, но Фролка – парень расторопный! – успел одержать победу, сшиб ему все двенадцать голов и кинул их в овраг.

Потом вошли назад в хоромы и начали гулять от радости пуще прежнего, а после отправились в путь, зашли за другими царевнами и все вместе прибыли на родину.

Царь очень обрадовался, растворил им свою царскую казну и сказал:

– Ну, верные мои слуги, – берите сколько угодно себе денег за работу.

Фролка принёс свою большую шапку-треуху; солдат принёс свой ранец, а Ерёма принёс куриное лукошко. Вот Фролка первый стал насыпать, сыпал, сыпал, треуха и порвалась, и серебро утонуло в грязи. Фролка опять начал сыпать: сыплет, а из треухи валится!

– Нечего делать! – сказал Фролка. – Верно, вся царская казна за меня пойдёт.

– А нам-то что останется? – спросили его товарищи.

– У царя достанет казны и на вас!

Ерёма давай-ка, пока деньги есть, насыпать лукошко, а солдат ранец, насыпали и пошли себе домой. А Фролка с треухой остался подле царской казны и поныне сидит да насыпает.

Когда насыпет треуху, тогда дальше скажу; а теперь нет мочи и духу.

Крошечка-Хаврошечка

Вы знаете, что есть на свете люди и хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые Бога не боятся, своего брата не стыдятся: к таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой маленькой, взяли её эти люди, выкормили и на свет Божий не пустили, над работою каждый день занудили, заморили: она и подаёт, и прибирает, и за всех и за всё отвечает.

А были у хозяйки три дочери большие. Старшая звалась Одноглазка, средняя – Двуглазка, а меньшая – Триглазка; но они только и знали у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала, их обшивала, для них и пряла и ткала, а слова доброго никогда не слыхала. Вот то-то и больно – ткнуть да толкнуть есть кому, а приветить да приохотить нет никого!

Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую корову, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:

– Коровушка-матушка! Меня бьют, журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню дали пять пудов напрясть, наткать, побелить, в трубы покатать.

А коровушка ей в ответ:

– Красная девица! Влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – всё будет сработано.

Так и сбывалось. Вылезет красная девица из ушка – всё готово: и наткано, и побелено, и покатано.

Отнесёт к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а ей ещё больше работы задаст. Хаврошечка опять придёт к коровушке, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмёт принесёт.

Дивится старуха, зовёт Одноглазку:

– Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая! Доглядись, кто сироте помогает: и ткёт, и прядёт, и в трубы катает?

Пошла с сиротой Одноглазка в лес, пошла с нею в поле, забыла матушкино приказанье, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает:

– Спи, глазок, спи, глазок!

Глазок и заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка и наткала и побелила. Ничего хозяйка не дозналась, послала Двуглазку. Эта тоже на солнышке распеклась и на травушке разлеглась, материно приказанье забыла и глазки смежила. А Хаврошечка баюкает:

– Спи, глазок, спи, другой!

Коровушка наткала, побелила, в трубы покатала, а Двуглазка всё ещё спала.

Старуха рассердилась, на третий день послала Триглазку, а сироте ещё больше работы дала. И Триглазка, как её старшие сёстры, попрыгала-попрыгала и на травушку пала. Хаврошечка поёт:

– Спи, глазок, спи, другой! – а об третьем забыла.

Два глаза заснули, а третий глядит и всё видит: как красная девица в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала. Всё, что видела, Триглазка матери рассказала: старуха обрадовалась, на другой же день пришла к мужу:

– Режь рябую корову!

Старик так, сяк:

– Что ты, жена, в уме ли? Корова молодая, хорошая!

– Режь, да и только!

Наточил ножик…

Побежала Хаврошечка к коровушке:

– Коровушка-матушка! Тебя резать хотят.

– А ты, красная девица, не ешь моего мяса, косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай, каждое утро водою их поливай.