Чудо для чудовища

— У кого у нас? У вас какая-то преступная группировка?

Я спросила с улыбкой, хотя веселого здесь ничего не было. А то и вовсе казалось скорее правой, потому что похищение и лишение свободы — явно дело незаконное. А еще было насилие, словно в порядке вещей. А также оружие, наркотики и алкоголь. Разве это все можно отнести к «неплохим парням»?

— Ну, у нас конечно не кружок по вязанию, но и преувеличивать не надо. Мы друзья, которые занимаются общим делом.

— Каким делом?

Он задумался, а потом ответил так, словно это было очевидно:

— Разным.

Понимая, что лишнего он не скажет, я решила не отвлекаться.

— Ладно, расскажи мне еще что-нибудь о Станиславе.

— Что именно?

— Давно он познакомился с Олей?

Стоило произнести это имя, как парень сразу поник. А я и не подумала, что Ольга здесь могла быть важна не только для Стаса, раз уж они все здесь друзья.

— Уже и не помню. Лет пять назад…

— Он ее сильно любил, да?

— Конечно. Жура с Барсом были счастливчиками — им достались крутые девчонки, но…

— У Барса тоже что-то случилось? — не поняла я.

— Да, до Лизы у него была другая любовь, Юля, тоже погибла, в аварии. Они с Олей, кстати, были подругами.

— Надо же, это так грустно.

— М-да. Я хоть и не верю в карму, но здесь невольно задумаешься.

— А шрам у Стаса откуда?

— На морде? Да в какой-то драке получил, где-то в девяностых. Ну а ты с нами надолго? — вдруг спросил он, от чего я невольно вытянулась.

— Думаю, нет, — ответила ему, выдавливая из себя улыбку.

— А хотела бы?

Я пожала плечами, плохо понимая, о чем вообще мы сейчас разговариваем?

— Да какая разница? Стасу нужно вернуть дочь, любым способом — это главное.

— А ты мне нравишься, — удивил он. — И я понимаю, почему Жура тебя выкрал у Романова.

Это были странные слова. Потому что я, в отличие от Никиты, ничего не понимала. Понять Стаса — это как постичь вселенную. Пусть и маленькую, чью-то конкретную, но очень индивидуальную. Но когда я собралась попросить у парня подробности, нас прервал звонок его телефона. И стоило ответить, как на том конце забасил мужской голос. Глеб, что ли…

— Не понял? — произнес ему Никита.

Парень нахмурился, перевел на меня взгляд и внезапно спросил:

— Где живет ваша врачиха Дроздова Нина Васильевна?

От чего с моих губ сорвался удивленный возглас?

— Что? Зачем это?

— Врачиха. Аня, это нужно срочно. Ты знаешь?

Я занервничала, начиная о чем-то догадываться. Дроздова дежурила в ту ночь, когда рожала Ольга. На следующий день она ушла в незапланированный отпуск, а в отделении появились слухи, что это все не просто так. Но это ведь только слухи, разве нет?

— Я не помню наизусть! — ответила ему с испугу на повышенном тоне. — Но однажды подвозила ее до дома, знаю только визуально.

Никита встал, выслушал какие-то указания от Глеба, а потом отбил звонок и скомандовал:

— Поехали.

Меня затрусило.

— Куда? Да что случилось?!

— Как я понял, Романов дал Журе наводку — что эта женщина виновата в смерти Оли. И, кажется, он поехал к ней.

— О, черт! — выпалила я, прежде чем подорваться с места.

Да если Стас поехал к ней — он же ее сейчас убьет…

Глава 45

***

Сидя в машине, Стас буровил взглядом угловой подъезд многоэтажного дома, в котором жила «убийца» его жены. А внутри бурлила такая агония, что хотелось кричать… бежать, убивать — делать хоть что-то. Дрожь в теле даже не собиралась утихать, превратившись в какую-то беспрерывную вибрацию, будто звенел каждый натянутый нерв. И все потому, что не мог принять истинную причину, по которой его Оли больше нет рядом. Что это всего лишь какая-то… ошибка — человеческая ошибка, чьих-то конкретных рук.

Да это какое-то… дерьмо собачье!

Это так больно, что из глаз катились тихие слезы, которые размазывал по лицу. Это такое гадкое ощущение бессилия, что хотелось выть. И такая бешеная злость, которая затмевала собой абсолютно все. Рядом с ним на соседнем сиденье лежала раскрытая черная папка, из которой на него смотрели два лица — Оли и врачихи, а в руках — черный пистолет ПМ и второй косяк, который достал из заначки в подлокотнике. И плевать, что сорвался, хотя бы в этом. Стас даже не понимал, почему все еще сидит на месте, почему медлит. Он словно лишь задним местом ощущал какой-то подвох. О, Романов сделал все красиво — на тебе и информацию, и фотографию цели и адрес ее проживания. Ему оставалось только пойти на поводу у эмоций, чтобы совершить свою сладкую месть. Да хотя бы подойти, заглянуть в глаза и спросить — за что?! Всего лишь выйти из машины, подняться на четвертый этаж, позвонить в дверь и спросить некую тварь, которая забрала любимую не только не у него, но и мать у дочери.

Черт! Да он просто отвратительный папаша. Много ли хорошего сможет дать маленькой девочке обдолбанный неврастеник? Еще и Барс, сука, ведь все знал и наверняка уже проверил информацию сто-пятьсот раз. Сейчас даже не было сомнений, после реакции «друга», что Романов не подкинул ему какую-то липу. И что теперь?.. Всего лишь выйти из машины…