Чудо для тебя

Стрижку ей подновили, сделав совсем короткой, с четкими линиями и острыми уголками — что-то в духе молодой Лайзы Минелли. Лицо… лицо ей, видимо, приклеили чужое, потому что в этом идеальном лице не было ничего от милой и симпатичной Насти, осталась только ледяная красота Анастасии — нечто сродни красоте древних египтянок. Это была она, конечно, макияж был просто идеальным, почти незаметным, но делал Стасю просто красавицей, безупречной красавицей. Когда Настя взглянула на руки, то ей захотелось немедленно приобрести посудомоечную машину — чтобы больше никогда не мыть посуду, дабы не испортить такой маникюр. За руками Стася следила всегда, несделанный собственными силами маникюр никогда не был таким совершенным: каждый ноготь сейчас сиял, как маленький рубин, даже казалось, что это не ногти, а драгоценные камни, каким-то чудесным образом устроившиеся на кончиках пальцев.

Мастера, затаив дыхание, ждали Настиной реакции, поэтому она не преминула рассыпаться в похвалах и благодарностях, но как-то автоматически: очень хотелось вернуться домой и надеть гранатовое платье, увидеть, как это будет все смотреться. Сфотографироваться во всем этом великолепии и послать фотографию Тагиру.

Настя не замечала, что совсем забыла и о Кравцове, и о Ване, и что только восхищение Тапира ей будет приятно. Только Тагира.

…У подъезда уже стоял Анечкин «форд», хозяйка же авто энергично бегала вокруг, сетуя на вечно опаздывающую подругу. Причем она не узнала Стасю, пока та не подошла практически вплотную. Госпожа Рожкова опешила и даже, что с ней редко случалось, замолчала. Секунд на тридцать замолчала, а потом разразилась восторженными криками:

— Настька, ну ты даешь! Ну, подруга, теперь этот кавалер, как бишь его там…

— Сергей Кравцов, — подсказала Стася.

— Да, Кравцов будет сражен просто наповал, безусловно.

— Мне все равно, что будет с Кравцовым.

— Хм, а кого ты тогда поразить хочешь? Ванечку?

— Может быть. — Стася почему-то совсем не хотела посвящать даже лучшую подругу в свои странные отношения с Тагиром. Аня посчитала бы ее сумасшедшей или безнадежной романтической дурочкой. Впрочем, Настя и сама так про себя иногда думала. — Пойдем домой наряжаться, а то Кравцов скоро приедет.

— На лимузине?

— На «ниссане».

— Тоже неплохо, — одобрила Аннушка и нажала на кнопку лифта. — Почему вы с Ванькой не переедете отсюда?

— А зачем? Квартира нормальная, район приличный — зачем тратить деньги?

— Чтобы жить с приличными людьми, а не с алкоголиками. — Анечка всю жизнь провела сначала в сталинском доме в окружении семей высокопоставленных военных, а потом в коттеджном поселке — с мужем и детьми. — Помнишь, какая красота в доме, где твои и мои родители живут?

— Красота, но и здесь совсем неплохо. Насчет алкоголиков ты преувеличиваешь. А потратить кучу денег на престижное жилье… Нет у меня этих денег.

— Теперь-то ты их можешь заработать вполне. Если бы еще Ванька дурака не валял.

— У-у-у! Анька, прекрати, ради бога! — взмолилась Настя, открывая квартиру. — Оставь Ваню в покое.

— Он и так в покое, — пробормотала подружка, но тему сменила. — Давай переодевайся живо, фотосессию устроим.

— Ты драгоценности привезла?

— Привезла. Дядя Паша велел бдительно за ними следить на банкете, чтобы кто не украл. — Аня извлекла из сумочки мешочек с колье и серьгами. — «Бандиты они все — эти современные бизнесмены!» — очень похоже передразнила «дядю Пашу» госпожа Рожкова.

— Да уж, папа весьма невысокого мнения о современных бизнесменах — это факт.

Настя накинула домашний халатик и погрузилась в недра бельевого шкафа, покопалась там немного и извлекла несколько нераспечатанных упаковок:

— Ань, а что лучше: боди или лифчик с трусиками?

— Лучше всего просто трусики, желательно стринги, — отрезала Аннушка.

— Ой, ты думаешь?

— Зачем тебе лифчик? И так все замечательно, в корсете-то. Впрочем, и без корсета все нормально.

Настя засунула обратно в шкаф все раскритикованное и извлекла чисто символические черные трусики:

— Вот, твой презент, ни разу не надевала.

— И зря не надевала. Хотя для Ванечки… — Аня покосилась на подругу и продолжила: — Ладно, про Ванечку помолчу.

— Вот-вот, помолчи. А колготки какие?

— Какие колготки! Только чулки! Тоненькие-тоненькие, прозрачненькие!

— Я замерзну!

— Красота требует жертв, подруга!

— Но не таких!

— Именно таких. Ты еще шерстяные рейтузы напяль, самое то получится.

— Ох, смерти ты моей желаешь, — простонала Настя, но чулки надела. — Уф, теперь платье. Осторожненько, прическу не испортить бы.

— Не учите меня жить, — рявкнула Аннушка и подала платье, как заправская горничная.

Настя проскользнула в платье, Аня подтянула подруге корсет, поправила корсаж и шлейф:

— Красотища! Аж самой на раут захотелось.

— Будто ты мало этих раутов посещаешь!

— Полно, но там нет тебя, — ответила Аня и подала подруге туфли. — Надевай, попробуй походить, а то свалишься с каблуков прямо около швейцара.