Чудо и чудовище

Но она не могла сообщить об этом, не обеспечив себе возможности спасения. Боги, почему все мужчины, окружающие ее, так слабы и ничтожны? Рамессу сказал, что она должна выбрать себе мужа… но кто из зимранских аристократов и нирских князей годится ей в мужья? Хорошо было раньше – она не выбирала, за нее решали другие. А теперь она на них вдоволь нагляделась. Ничтожества. Разве что Криос… Но Криос вряд ли способен обзавестись наследником, как по своим наклонностям, так и по возрасту. И Криос слишком много о ней знает. Где же искать защитника? Где?

Внезапно на нее напал истерический хохот, такой сильный, что пришлось выпить вина для успокоения. Решение было очевидно.

Далла хлопнула в ладоши и велела позвать Рамессу. После того, как царица приказала схватить Фратагуну, управитель предпочитал не показываться ей на глаза. Но сейчас Далле было не до объяснений. Без проволочек она сказала:

– Рамессу, ты должен найти человека, чтобы послать в Шамгари.

Рамессу молчал, оглаживая безволосый подбородок. Потом промолвил: – Госпожа… я не решался сказать тебе…

– Что? – Далла сжалась в ожидании нового страшного известия.

– Здесь, в Зимране, тот купец из Паралаты… ну, тот, что привез голову предателя… он ведь прибыл по велению Гидарна. Но ты выслала его из города, и я боялся, что ты разгневаешься, узнав, что он вернулся…

– Ты глупец, просто глупец, Рамессу, со всеми своими хитростями! – прошипела Далла. – Немедленно доставь его сюда!

"Немедленно" растянулось на несколько часов. Купец появился во дворце ночью. Далла не интересовалась, где нашел его Рамессу и как провел в цитадель. Купец выглядел несколько иначе, чем при первом визите. Поверх кафтана на нем был надет длинный плащ с бахромой, а на голове вместо колпака тюрбан. Так одевались на юге и востоке, но не в Зимране. Что ж, может статься, подумала Далла, что в ближайшее время зимранские моды изменяится.

Он, как и в прошлый раз, низко поклонился царице, и это было приятно. Зимранцы считали ниже своего достоинства склоняться перед женщиной. Далла милостиво кивнула ему,

– Я не была с тобой любезна, добрый… – Дипивара.

– Да, Дипивара. И не ответила согласием на предложение царя Гидарна, хотя сердце мое желало этого…

– Госпожа царица не обязана объясняться. Мой господин все понял верно, и не покарал недостойного слугу…

Даже так – "мой господин". Дипивара был достаточно откровенен, очевидно, полагая, что признание в том, что он служит Гидарну, вполне безопасно.

– Теперь я попрошу тебя об услуге, добрый Дипивара. Когда ты отправляешься в Шамгари?

– Это зависит от разных причин…

– Я хочу, чтоб ты выехал как можно быстрее. Завтра. А лучше – сегодня. Мне нужно, чтоб ты передал мои слова царю Гидарну. – Далла вздохнула, набираясь решимости. – Владыке Гидарну известно, что я давно пребываю в печальном вдовстве. Но сейчас меня постигло тягчайшее горе – я лишилась единственного сына…

Дипивара не выразил изумления. Неужели слухи в городе уже распространились? Или он просто хорошо владел чувствами?

– Государь Гидарн – могучий правитель, он грозен для непокорных, а к смиренным полон милости. Я, слабая женщина и одинокая вдова прошу у него зашиты, и если будет на то его желание, вручаю свою руку и царство…

Дипивара снова поклонился.

– Я счастлив, что госпожа избрала меня, жалкого, для такого поручения. Твои слова дойдут до государя Гидарна в ближайший срок.

– Однако это должно оставаться в тайне. Никто, кроме Гидарна не должен узнать доверенного тебе. Иначе мне не миновать смертельной опасности.

– Я понимаю, госпожа, я понимаю. Но все же послание твое слишком важно, чтоб доверять его устам простого купца. Было бы хорошо, если бы ты послала владыке письмо…

– Письмо? – Далла нахмурилась. В Зимране знатных женщин не обучали грамоте, изыски, связанные с "мужскими" и "женскими" письменными стилями были далеки от здешних нравов. И хотя Далла воспитывалась не в Зимране, никто ее чтением и письмом не затруднял.

– Я запишу твои слова, госпожа, – вызвался Рамессу.

– А я спрячу письмо так, что ни один непосвященный не найдет его, – добавил Дипивара.

Но Далла думала о другом. Гидарн потребует подтверждения того, что ее послание не есть вымысел хитрого купца. Вероятно, нужно что-то еще… Какой-то подарок.

Она обвела комнату взглядом и увидела чашу из храма Мелиты. Негодяи вернули чашу, а деньги, которые в ней были, не позабыли присвоить.

– И еще, добрый Дипивара. Пусть знаком моих чувств послужит этот дар для владыки Гидарна…

Она встала, взяла чашу и поставила перед купцом. Но тот в ответ замотал головой.

– Нет, нет, госпожа, не надо!

– Что это значит? – оскорбилась Далла. – Мой подарок слишком беден и груб для такого царя, как Гидарн?

– Отнюдь, госпожа. Чаша драгоценная и прекрасной работы… но эти голуби… да еще белые…

Далла посмотрела на него с недоумением. Белые голуби принадлежали Мелите и обозначали любовь. Ничего лучшего и придумать нельзя.

– Ах, госпожа, ты, верно, не знаешь… В Шамгари белые голуби считаются воплощением демона проказы, страшнейшей из болезней. В Шошане меня просто убьют с таким подарком.