Чудо - из чудес

            А ему — вместо молока, как это делается на вредном производстве.

            Мама радостно вышла.

            А Сергей Сергеевич, дождавшись, когда закроется за ней дверь, уже серьезно спросил:

            — Ну что, брат, переживаешь, конеч…

            Он ждал, что Стас, поддерживая их давнюю игру, закончит за него слово и, сказав «но», продолжит уже свой разговор о наболевшем, а он, чем сможет, утешит, поможет ему.

            Но Стас только молча пожал плечами.

            — Что, Лена так больше и не звонила? — с искренним огорчением покачал головой отец. — Я ведь не случайно у тебя телефон не стал забирать…

            — О чем это ты? — словно не понимая, уточнил Стас.

            — Как о чем… о вашей размолвке с Леной!

            — А это — кто? — как можно небрежней спросил Стас.

            — Брось шутить!

            — А я серьезно!

            — Тем более…

            Сергей Сергеевич посмотрел на сына, затем на опустевшую без фотографии полку и вздохнул:

            — Так вот оно в чем дело… Мама, что ли уже здесь преуспела?

            — Почему мама? — возразил Стас. — Мы и сами с усами!

            — Скорее, эта шутка твоя с бородой!

            Сергей Сергеевич наклонился к сыну и, понижая голос, сказал:

            — Пока мамы нет, я вот что тебе скажу. Это мой долг и перед тобой, и перед Леной, лучше которой, как я убежден, тебе никогда и нигде не найти. За любовь надо бороться!

            Стас с удивлением взглянул на отца.

            До чего же они похожие с мамой.

            Даже некоторые слова у них одни и те же.

            И — разные!

            — Ты же ведь весь в меня, — словно бы уговаривая, продолжал отец. — И мы с тобой — однолюбы! Ты хоть что-нибудь сделал для того, чтобы спасти свое счастье?

            — Ну… попробовал все разузнать через Ваню, — признался Стас.

            — И что?

            — Да его даже к телефону не подозвали!

            — Что — рана открылась? Точнее, раны! — обеспокоился — теперь уже о Ване — как никто другой чуткий и сострадательный к чужой боли Сергей Сергеевич.

            — Нет, просто он, видать, на чьей-то свадьбе гуляет.

            — Надеюсь, не на своей? Рановато еще ему после такого ранения — шутка ли, на гранату, чтобы других спасти, лег — прыгать и бегать.

            — Да нет, он бы предупредил! Единственное, что я узнал — из госпиталя его выписали.

            — Ну, тогда до своей свадьбы, тем более, все заживет! — сразу успокоился Сергей Сергеевич и снова вернулся к главной теме. — Допустим, ты не станешь сейчас бороться… отвлечешься другими делами… может, даже запретишь себе думать о ней… потом женишься. Но — полностью счастлив уже не будешь. Мне, например, очень повезло с мамой. Но я знаю и одного человека, у которого есть все: слава, почет, деньги — а личного счастья, как ни крути, нет!

            «Постой-постой… — вдруг промелькнуло в голове Стаса. — Отец в последние годы очень сдружился с Владимиром Всеволодовичем… Ходит к нему в гости… В кабинете у того, прямо над рабочим столом, висит фотография Насти — жены его друга, отца Тихона, до того, как он стал старцем-монахом… Владимир Всеволодович никогда не был женат — до самой смерти старенькой матери так и коротал с ней холостяцкую жизнь… И теперь живет один... А это значит…

            И он спросил:

            — Ты это… про Владимира Всеволодовича?

            Отец слегка замялся и, не желая ни лгать, ни отвечать прямо, сказал:

            — Как говорили в древности — ты сказал.

            Стас с некоторым удивлением посмотрел на отца.

            Вот что значит общение с историком!

            Ведь мало кто знает, что этот словесный оборот на Древнем Востоке, который, кстати, упомянут и в ответе Иисуса Христа — Понтию Пилату, означал весьма осторожный, но утвердительный ответ.

            То есть, в переводе на наш современный язык это звучало бы:

            «Да, это так!»

            Судя по позвякивающим звукам из-за двери, мама уже налила им чай и теперь размешивала в бокалах сахар.

            Мужу — пять ложек.

            Мозг академика должен получать достаточную поддержку.

            Стасу пока три.

            Сергей Сергеевич тоже заметил это.

            И, виновато покашляв, сказал:

            — Ты только вот что… Маме о том, что я тебе сейчас сказал, не говори.

            Стас невольно покраснел.

            Был у него в детстве случай.

            Когда он перед тем, как на несколько дней сбежать от обиды из дома под новогоднюю ночь, сгоряча выдал секрет отца, который доверил ему спрятать деньги, что копил маме на шубу.[3]

            Вот ведь как в жизни бывает…

            Стоит один раз подвести, и доверие после этого может быть подорвано надолго.

            Если не навсегда.

            Но по отцу было видно, что это он напомнил не из-за того, что когда-то между ними было. С его незлобивым и быстро отходчивым характером он наверняка уже все забыл.

            А предупредил сына, просто не желая обострять отношений с женой.

            Он радостно встретил ее, входящую с подносом.

            Заботливо взял его у нее.

            Поставил на стол.

            И, потирая ладони, словно ни в чем не бывало, сказал:

            — Ладно, попьем чайку и будем вставать на молитву!

            — Как — опять? — возмутилась мама. — Да ты же ведь сам говорил, что ребенку лежать надо!

            — Правильно, пусть этот «ребенок» лежит, нечего ему во время молитвы о ногах, как бы не упасть, думать! — выделяя нескрываемой иронией слово «ребенок», охотно согласился отец. — Сегодня я по молитвослову читать буду. Господь ведь что сказал человеку — дай мне не ноги, а сердце!

            И, не давая маме возразить, добавил:

            — Ты думаешь, это я пилюлями да таблеткой его сегодня вылечил? Или других своих пациентов? Да мы, врачи, если хочешь знать, только помогаем больным. А лечит — сам Бог!