Чудо хождения по водам

– Вот в эту субботу-воскресенье и возьмешь, – будто веля ему, повторно помянул дни выходных директор по связям.

В. тотчас вспомнил, что завтра пятница – день, который бородач назначил крайним сроком для обнаружения человека с фотографии. А после того… что после того? Лучше тебе сейчас этого не знать, сказал бородач. И вот он в безопасности, в спецзоне, под охраной колючей проволоки, а жена – в их квартире, за хлипкой дверью, запертой на хлипкий замок, как на юру, без всякой защиты, что им взбредет в голову сотворить с ней, когда заявятся туда и обнаружат, что он исчез? Электрический ветерок озноба пробежал у В. по темени. Надо же, из-за этой открывшейся ему в студии гуру картины он ни разу за все время не подумал об опасности, которой подвергается жена, оставаясь в доме. Пусть она теперь ему лишь бывшая жена, но как так могло получиться, что не подумал ни разу? Какой стыд!

– Позвоните, пожалуйста, моей жене… – торопливо начал он и осекся. Это было еще поганей – увиливать от разговора с нею, когда речь шла о грозящей ей опасности. – Нет, не надо, – дал он отбой. – Я сам.

– Вот правильно, – одобрил директор по связям.

– Но если она будет спрашивать, как позвонить мне, не давайте ей номера этого телефона.

Директор по связям шумно выдохнул в трубку.

– Ваши дела, – сказал он. – Не давать, так не дам.

Разговор закончился. В. пооглядывался, обживаясь взглядом в своем новом пристанище. Оказывается, как прошел на кухню, так и находился здесь, слепо стоя перед дверью на веранду. Ему требовался стол. И стол, естественно, наличествовал. Круглый, с пластиковой кремовой столешницей, весьма небольшой – для утреннего скромного завтрака. Но для его надобности не имело значения, каких он размеров. В. сел за стол, положил перед собой черно-блестящую пластину айфона, разобрался в устройстве запора, скреплявшего крышку с корпусом, отомкнул ее, извлек сим-карту, вставил сим-карту от прежнего своего телефона, ввел код, чтобы айфон вновь ожил, и, не позволив себе отложить звонок и на мгновение, как прыгая с обрыва, набрал номер жены.

Какой радости слышать его, когда отозвалась на звонок, какой покаянности, какой непритворной тревоги был исполнен ее голос.

– Ты где? Ты что? Почему у тебя телефон отключен? – вскричала она. И ни тени упрека в голосе, ни малейшего намека на упрек, лишь радость, покаяние, тревога за него.

Но куда было деться от картины в студии гуру, стоявшей перед глазами? Отпихивал ее от себя, отворачивался от нее – и тут же вновь видел перед собой. Если бы не так, вживе – будто подсматривал за женой! – открылось ему это знание, если бы словесно: сообщением, известием…

– Я звоню тебе, чтобы предупредить, – не отвечая на ее вопросы, сказал он. – Нужно, чтобы ты оставила квартиру. Если еще не дома – не возвращайся. Если уже дома – возьми что необходимо и уезжай. Договорись с кем-то из подруг, пусть кто-то тебя приютит.

– Куда мне уезжать, зачем, что ты говоришь?! – закричала она. – Ты где? Почему ты пропал? Ты хочешь, чтобы я сошла с ума?!

– Тебе нужно исчезнуть из дома, – вновь, не отвечая на ее вопросы, повторил В. – Завтра срок, к которому я должен найти человека с фотографии. Завтра появятся те двое, что приходили ко мне. А может быть, не двое, может быть, десять человек их будет. Меня нет, а ты есть. Это опасно – оставаться дома. Ты поняла?

Жена обернула сказанное им против него с виртуозностью жонглера.

– Опасно! – воскликнула она. – Опасно, а ты меня бросил! Как ты смел меня бросить?! Мало ли что тебе напривиделось! Вот возвращайся – и вместе поедем куда придумаем.

Она оправилась от его вчерашнего обвинения, ее растерянность и ошеломление прошли, все отрицать – к такому, видимо, она пришла решению, и сейчас упорно реализовывала его. В. едва удерживал себя, чтобы изо всей силы не хватить подарком директора по связям о стол, отправив айфон следом за собственным телефоном.

– Я тебе сообщил. Больше мне нечего добавить, – произнес он. – Делай что сказал.

Разъединяясь, В. слышал, как трубка требовательно продолжает звучать ее голосом, но что она говорит, разобрать было уже нельзя.

В дверь позвонили, когда он еще возился с телефоном, меняя прежнюю сим-карту на нынешнюю. Впрочем, “позвонили” – это было неточно. Что за нежный, деликатный звонок был установлен на входе, какой бесподобной вежливости и ласковости, – это не звонок протренькал, это протрепетали-пролепетали под ветерком еще полные свежей утренней росы лепестки розы.

Не без опаски, однако, отправлялся В к двери. Кому он мог здесь понадобиться?

На пороге за дверью стояла та кудлатая мегера-начальница в зеленом деловом костюме с шелковыми отворотами, что встречала его у центрального особняка базы. На ее старательно отремонтированном обильным макияжем, но все равно остававшемся нещадно помятым жизнью немолодом лице цвела улыбка такого благорасположения к В., словно он был ее потерявшимся в детстве и вот наконец обретенным младшим братом.