Чудо хождения по водам

– Никто другой! – воскликнул директор по связям. – Другой кандидатуры нет, вот только оттуда, – он с тем значением, когда имеются в виду самые ледяные вершины власти, ткнул пальцем вверх, – спускается соответствующая бумага нашим законодателям – они тот же миг голосуют, как следует. Вопрос решен, обсуждению не подлежит.

– Зачем же он прячется? – Недоумение В. было ярко оттенено досадой. Все же именно то, что этот будущий хозяин губернии лег на дно, как подводная лодка, послужило причиной его, В., злоключений.

– Прячется-то? – Директор по связям наконец насмотрелся на лик будущего хозяина губернии и вернул фотографию В. – А не хочет отдавать кому должен. Сейчас-то еще, пока дело не решено, насесть на него можно, а потом… потом не подступишься: охрана, спецсвязь, “мерс” бронированный. Проходимец, ох, проходимец! – Откровенные восхищение и зависть звучными колокольцами прозвенели в его голосе. – Хитер – как сто лис из басни. Загорает сейчас где-нибудь за тридевять земель на Сейшелах…

Что толкнуло В. в бок, кто потянул за язык? Его вдруг преисполнило неукротимым самодовольством от своего знания.

– А вот и нет! – вырвалось у него. – Не на Сейшелах.

– А где же? – недоверчиво спросил директор по связям.

И что было В. не остановиться, не укоротить язык, не перевести в шутку свое хвастовство? – нет, не остановился; самодовольство распирало его или тому причиной был отягощенный сытным обедом желудок?

– А вот там же, где база отдыха, на которой я нынче ночевал, – сказал он. – Только на другом берегу. Такой особнячок красного кирпича под тремя соснами. Вот там.

И отделил, довольный, от искрящегося колючим льдом цветного шарика целую ложку мороженого и с наслаждением отправил в рот.

– Откуда знаешь? – с тою же недоверчивостью спросил директор по связям.

– Увидел.

– Как увидел?

Самодовольство необъяснимо продолжало распирать В. – словно то был не он, кто-то другой в нем; но кто другой? – он это был, он!

– У вас сахар в норме? – вопросил он в ответ на вопрос директора по связям.

– В норме, тьфу-тьфу, – отозвался директор по связям. – Как раз перед тем, как твоей жене прийти, проверял. Иначе бы я так не лопал.

– Ну вот, – тоном разъяснения ответствовал В.

Директор по связям несколько мгновений напряженно смотрел на него, потом его подвижное, выразительное лицо ожило, и он закивал с пониманием:

– Ага, ага! Вот так. Под тремя соснами?

Как сквозняком продуло у В. в голове, – он осознал: не следовало открываться директору по связям. Не следовало, не следовало! Но что теперь оставалось делать, куда деться? – и он подтвердил:

– Под тремя.

Фруктовое мороженое, нечего и говорить, было настоящим спасением после того обильного обеда, что лежал в желудке. Каждая ложка его приносила облегчение. Правда, лишь телу. На душе же сделалось так погано – невыразимо. Словно какую-то чудовищную гадость скормил душе.

22

Река машин, пожирая пространство, текла по асфальтовому руслу шоссе на зеленый простор из бетонной теснины города. Что за день пятница, последний рабочий день недели! Ради этого славного дня, в предвкушении двух других, когда ты сам хозяин своей жизни, ее полновластный собственник и распорядитель, можно и потомиться в пробках, наслушаться до одури новостей по радио, которые у всех станций одни, так что переходи со станции на другую – все равно что и не переходил. В., впрочем, ехал без радио. Включил было – и уже спустя минуту выключил. Диктор заговорил о нем. Что именно сообщал диктор – слух его не успел схватить. Услышал свое имя – и рука тут же ударила по красной кнопке. Он даже не успел отдать себе отчета, что делает.

В. ехал сегодня на базу отдыха заводского топ-менеджмента на своем “Фольксвагене”. И без компании охранников. Ни “Мерседеса”, ни охранников предоставить ему сегодня завод не мог. Пятница! И все “Мерседесы”, и все охранники требовались сегодня более существенным персонам. Чему В. был только рад: воспоминание о вчерашней поездке с недоуменно-презрительными телохранителями до сих пор сидело в нем саднящей занозой. И еще вопрос, стал бы кто-нибудь из этих бодигардов, защищая его тело, рисковать своим.

В какой-то миг, когда изнывал в очередной пробке, В. показалось, что видит у себя сзади замызганно-замусоленный, будто с весны его ни разу не мыли, похожий на облезлого голодного волчару джип, не джип – джипяру, уже довольно давно. Сворачивал с улицы на улицу, перестраивался из ряда в ряд, а этот волчара как появился, так и не отлипал. Чтобы с такой буквальностью совпадали их маршрут и все перемещения на дороге?! Невероятно.

На светофоре джип встал за В. совсем впритык. Словно не хотел дать никому другому ни малейшего шанса вклиниться между собой и “Фольксвагеном”. В. отстегнул ремень, освобождаясь от его стесняющей движения упряжи, и развернулся назад.

За лобовым стеклом джипа, спрятав родного державного орла о двух головах под широченной майкой с одноглавым орлом США, восседал, без всякого стеснения глядел на него сквозь разделявшие их две прозрачные пластины охранник со стоянки. Ну, я это, выражало собой его мясистое бульдожье лицо. И что?