Чудо любви. Истории о Ним Кароли Бабе

Маленькая сгорбленная старушка пришла к Махараджи на даршан. Думаю, она была из какой-то местной деревни. Проковыляв к порогу, она коснулась головой стоп Махараджи и села на пол. Затем с большим трудом она развязала узел на одном из концов своего сари и, вынув оттуда несколько смятых рупий, положила их на тукет рядом с Махараджи. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь давал ему деньги, и мне было не по себе от того, что эта женщина была явно бедна, как хрестоматийная церковная мышь. Махараджи отодвинул деньги обратно и жестом велел ей забрать их. Без каких-либо изменений в выражении лица она потянулась за деньгами, а затем начала снова прятать их в сари. Я не мог понять всего смысла происходящего, так как был мало знаком с индийской культурой.

Затем, похоже, Махараджи передумал и потребовал деньги обратно. И Ма снова развязала угол сари своими узловатыми поражёнными артритом пальцами и вручила ему деньги. Там было две купюры под одной рупии и одна купюра в две рупии (четыре рупии соответствуют примерно сорока американским центам). Махараджи взял у неё деньги и тут же отдал их мне. Я не знал, что мне делать. Я был «богатым человеком с Запада» (в Индии даже бедные приезжие с Запада считаются богатыми в силу относительности экономических ценностей), с личной машиной (редкая роскошь в Индии) и с дорожными чеками. Я никак не мог принять эти деньги. Но, когда я попытался вручить деньги обратно женщине, Махараджи запретил мне делать это. Мне было велено оставить их у себя.

В тот вечер я положил эти четыре рупии на свой столик для пуджи и долгое время размышлял над этой ситуацией, но так ни к чему и не пришёл. Позже один преданный-индус сказал мне, что я должен беречь эти деньги и если я буду так делать, то никогда не буду нуждаться.

В то время ко мне в гостиницу часто приходила одна пожилая сикхская пара. Они держали крошечную лавку по продаже сухофруктов и по всей видимости были очень бедны. Однако во время каждого своего визита они приносили мне подношение в виде высушенных фруктов, становились на колени у моих ног и очень подробно рассказывали мне о своих лишениях. Я понятия не имею, почему они взяли себе в голову, что я могу помочь им — духовно или материально, — но они продолжали приходить. И однажды они сказали мне, что из-за болезни они должны покинуть это место и перебраться в долину, где их финансовые трудности, скорее всего, ещё больше усугубятся. Мне захотелось дать им что-то на дорогу, но я не мог быстро сообразить, что это может быть. И тогда я вспомнил о тех четырёх рупиях. Я взял одну рупию и объяснил им, как она ко мне попала, и что, если они будут беречь её, у них всё будет в порядке. Они уехали из Наинитала, и я больше о них не слышал. Я до сих пор храню оставшиеся три рупии. И пока денег у меня всегда было больше, чем достаточно. (Р. Д.)

*

Д. С. сказал, что он всегда сохранял деньги, которые давал ему Махараджи, и в какое-то время сумма составляла уже свыше двухсот рупий. Но однажды эти деньги оказались украденными из его дома.

После этого, каждый раз, когда Махараджи давал ему деньги, он велел ему быть осторожным и не потерять их. Д. С. взял конверт из потайного места, где он их хранил и показал мне. Внутри была небольшая пачка рупий — десятки, пятёрки, купюры по две и одной рупии — и все они были во многих местах скреплены между собой стэплером.

*

Махараджи вытащил две рупии из-под своего одеяла и всунул их мне в руку. При этом он что-то сказал, но я не расслышал его слов. Эти деньги не залежались у меня — одну рупию я пожертвовал в тибетском храме в Манали, другую — отдал нищему.

*

Я не знаю, где он их брал, но он часто давал мне деньги. Однажды, когда он собирался дать мне большую сумму, я спросил, зачем он это делает, ведь я зарабатываю достаточно, а он садху. Если он даст мне лишнее, я могу использовать их на кино или выпивку. «Вы бы хотели этого?» — спросил я его.

— Нет, — сказал он и денег мне не дал.

*

Однажды он дал мне пять рупий и моей сестре тридцать и сказал, чтобы мы всегда держали их при себе. Сестра берегла эти деньги, а я свои отдал и сказал ему, что не буду хранить такие вещи.

*

Однажды, незадолго до своего исчезновения, он дал мне купюру в сто рупий. Я сказал ему, что она мне не нужна, но он велел мне хранить её у себя, а когда я снова отказался, он сказал: «Хорошо, тогда я буду хранить её». Я не знаю, как это произошло, но когда я ушёл, то обнаружил эту купюру у себя в кармане.

*

Во время первого даршана Свами Н., Махараджи дал ему десять купюр по одной рупии и сказал, чтобы он хранил их как прасад. Свами держал деньги в своим кошельке, и с того самого дня у него не было недостатка в деньгах. В его кошельке их было больше, чем достаточно.

*

Он дал мне две рупии. Это был первый раз, когда он дал мне что-то кроме ладду и прасада. Я отчётливо помню эти две рупии, я был очень удивлён и взволнован, так как не знал, что с ними делать. «Что мне теперь делать? — думал я. — Зачем мне эти деньги».

*