Чудо-моргушник в Некитае

- Ой, - вдруг всполошилась первая служанка, - я ведь не проверила - у этого нового постояльца - как его там?

- Инкогнито, - с отвращением произнес портье. - Граф это вообще-то, дрочилка из Парижа.

- Во-во, у этого самого дрочилки инкогнито, - я у него что не проверила - а поставили ему под кровать горшок-то ночной или нет?

- А тебе что? - возразила вторая. - Ну, не поставили - сбегает во двор до кусточков, вот и все.

- Нет, так нельзя! - возразила горничная. - У нас так в распорядке не записано.

- Да плюнь ты! - принялись урезонивать излишне добросовестную прислугу все остальные. - Что тебе его ночной горшок - думаешь, он туда бриллиантов насерет? Куда ему - такому и копейкой-то сходить слабо!

Ну, зачем, зачем они так? - с горькой обидой подумал граф. - Совсем не знают человека, а говорят! Артуа вздохнул и устремил взор вдаль, в сторону белоснежных альпийских вершин. Глаза его заволокло мечтательное выражение. А вот бы, подумалось ему, он в самом деле испражнялся алмазами! Ел бы то же, что и все, а на горшок ходил бы исключительно драгоценными камнями.

БУДНИ АЛМАЗОХОДЦА

Живое воображение Артуа мгновенно нарисовало ему радужную картину. Фешенебельная комната в фешенебельном отеле. Персонал, снующий вокруг на цыпочках. Орды репортеров, караулящих у входа и под окнами комнаты. Сердца, пламенные взоры и объятия всех женщин всех стран и народов. А он, виновник этого мирового ажиотажа, сидит со свойственной ему скромностью в туалетной комнате на горшке. Сзади в белоснежных ливреях стоят на вытяжку два блюстителя графского стула - Родшид и Рогфейер. Граф, отправляя нужду, вслух философствует:

- Интересно, выйдут у меня сегодня изумруды или опять среди алмазов попадутся только рубины? Как вы считаете, доктор?

Академик всех академий, профессор медицины и минералогии, пятижды лауреат Нобелевских премий, милостиво допущенный к изучению редчайшего феномена, багровея от счастья, что сам святой граф Артуа, Алмазоходец, удостаивает его беседы, - доктор Хичкок почтительно отвечает:

- Согласно расчетам, ваше сверхвысочество, наша новая диета должна способствовать выходу изумрудов, сэр!

- А может, я и пяток топазов сегодня сотворю, - задумчиво роняет граф. - Что-то давненько я не какал топазами!..

Тем временем в золотое дно, устланое лебяжим пухом и нежнейшими брабантскими кружевами ударяется первый камень.

- Родшид, голубчик, - любопытствует граф Артуа, - вы не разглядели чем это я сходил?

- Алмаз двадцать четыре карата, ваше сиятельство! - осипшим от волнения голосом отвечает Родшид - он, сколько ни присутствует при таинстве алмазного схода, каждый раз впадает в транс благоговейного остолбенения.

- А теперь что?

- Брильянт чистой воды... Тридцать карат... опять алмаз...

- Рубин вышел, - вставляет Рогфейер, ревниво наклонясь над горшком. С мой мизинец.

- Ах, опять рубин, - вздыхает граф. - А где же изумруды?

- Пошли! Вот только что пошли! - хором восклицают Родшид и Рогфейер.

- А! Ну, наконец-то! А то я давно обещал испанской королеве колье из изумрудов для её племянницы. Она, бедная, ждет-ждет, а у меня, как назло, все алмазы да рубины. А топазов нет случайно? - спрашивает Артуа. - А то английская королева намекала мне в прошлом письме, что герцог Уэльсский мечтает о топазовых запонках.

- Жирно будет, - цедит сквозь зубы Родшид. - Дари всем герцогам топазовые запонки - никакой задницы не хватит.

- Совершенно верно! - горячо вступается Рогфейер. - И колье нечего дарить всяким там королевам - надо, пущай денежки платит.

- Ах, какие вы, право, мелочные, господа... - вздыхает его алмазоходчество святой граф Артуа. - Ну, что такое для меня изумрудное колье? Пустячок, не стоящий благородного разговора.

Но личные ювелиры и огранщики алмазоходного графа с жаром опровергают это суждение.

- Ах, господа, перестаньте же, - урезонивает их Артуа. - посмотрите-ка лучше, не застряло ли там у меня ещё что-нибудь? А то будет как в прошлый раз - хожу, хожу - чувствую, все какое-то неудобство. Завернул вечером к маркизе д'Артузи - и что же? - она вытащила у меня два некстати прилипших сапфира.

Рогфейер золотой щеточкой осторожно смахивает мелкие алмазные крошки в два и три карата, прилипшие к благородной коже божественного алмазоходца.

- Ох, Рогфейер, да оставьте вы это! - брюзгливо упрекает его граф. Опять вы возитесь с этой пылью. Я смою её в душе, только и забот.

- Как можно, ваше сиятельство! - в ужасе восклицают двое блюстителей алмазного схода. - Алмазная крошка, она тоже денежек стоит.

- Как вы неисправимо мелочны, господа, - снова вздыхает граф. - Ну, попадется там пара камешков в три-четыре карата, стоит ли из-за этого беспокоиться? А какой у меня нынче урожай, господа?

Граф принимает золотой горшок с драгоценным грузом, подобострастно протянутый ему блюстителями в белых ливреях.

- А что-то вроде сегодня алмазов как будто меньше, а, братцы? раздумчиво произносит граф.

- Не-е... - мычат сквозь зубы Родшид и Рогфейер и багровеют.

Но графа не проведешь - он жестом подзывает парочку плечистых стоматолов, и те стальным пинцетом разжимают челюсти Родшиду.