Чудо-моргушник в Некитае

- А! а! а! - благодушно улыбаясь, говорит Артуа и достает изо рта Родшида брильянт в четыреста карат. - Ай-ай-ай, братец, - журит он заглотистого миллионера, - ты что же это? Я камешек зародил, пропустил через тракт, выкакал, а ты его - себе за щеку? Разве у нас это в договоре записано, мсье Родшид?

Родшид безмолвно плачет, косясь глазом на то, как граф вытаскивает такой же величины алмаз изо рта Рогфейера. Они трое каждый раз разыгрывают эту сцену, ставшую почти ритуальной. Рогфейер и Родшид знают, что попадутся, но все равно всякий раз пытаются заныкать и проглотить самые крупные камни, а граф их снова ловит с поличным.

Подскочившие ювелиры уже производят подробную опись алмазного схода с указанием достоинства каждого камня. Родшид и Рогфейер получают свою долю в виде алмазной крошки, а крупные камни принимают на реализацию через сеть всемирных магазинов "Бриллианты от Артуа". Пай каждого из этих двоих - 15%, но они настолько не доверяют один другому, что условились с графом лично присутствовать при акте чудотворного алмазоходства. Ну, а граф великодушно позволяет им это - в конце концов, у всех свои слабости, миллионеры тоже люди, чего там - пусть созерцают, графу не жалко...

- Да, - сказал себе граф, на миг отрываясь от возвышенных мыслей, как жаль, что алмазоходство не свойственно природе гасконских дворян! А то бы... Эх!..

Благородный мечтатель не мог знать, конечно, что его умственные прозрения были не так уж невероятны, как ему в тот миг казалось. Ведь совсем недалеко, за восемьнадцать тысяч километров, его хорошего друга, сына благословенной солнечной Италии де Перастини в эту самую минуту слабило когтями муравьеда и амурского тигра! Конечно, когти диких животных - это все-таки не алмазы, для их возникновения в кишечнике не требуется таких колоссальных давлений, как в земных недрах. Но, во-первых, они тоже денежек стоят, как сказали де Перастини, когда он позже продавал эти когти в фактории (один фунт когтей - две беличих шкурки). Так что, по сути, разница только в цене, а так - что там, что здесь, что от алмазо-, что от когтеходства - прямая промышленная выгода. Могут возразить: нашел, дескать, что сравнить - алмаз любой дурак запросто высрет - он круглый, твердый, гладкий, без всяких там закорючек, а вот попробуй кто срать когтями, как бедный де Перастини! Это же больно! Просто никакого сравнения с алмазами. Вот и неверно, господа! Во-первых, позвольте продолжить, и тут все достаточно сходно. Мелкий-то алмаз, я не спорю, любой олух высерет и не заметит - это вам не коготь муравьеда. Но ведь и маленький коготь не причиняет больших неудобств. Ну, а крупный алмаз? Дорогой читатель, ты пробовал когда-нибудь испражняться Голкондой? Или Графом Орловым? А? Не пробовал? Ну, так сходи в музей, попроси камешки на время для научного эксперимента, а потом запихай их себе в глотку - получилось? Ну, а теперь попробуй-ка извлечь их наружу из своей задницы! Понимаешь теперь, каково приходилось графу (приходилось, разумеется, в его выспренних мечтах) - ведь он-то испражнял преимущественно крупные бриллианты, по сто да четыреста карат каждый! Так что нет никакой существенной разницы между, так сказать, астральным опытом графа и тем, что вживе, въявь, посюсторонне-телесно ощущал де Перастини. Ну, а насчет того, что в горшок лучше все же ходить алмазами, чем когтями, это кто спорит. Да что делать, если не у всех получается!

Граф ещё раз огорченно вздохнул, с неохотой отрываясь от возвышенных упований, и взор его упал вниз. И вовремя - под окном проходила миловидная швейцарская некитайка весьма недурных форм. В провинциальной тишине сонного городка слышно было, как шуршат её юбки одна о другую.

- Хм-хм, - произнес граф, мигом подтянувшись и навострив глаз. Он принял небрежный вид человека, осматривающего окрестности, и с рассеянным видом стал подкручивать щегольские черные усики. При этом он внезапно очевидно, под влиянием своих запредельных видений - ощутил сильный позыв испустить ветры. Но это не смутило графа - как светский человек он в совершенстве владел искусством травить по-тихоньку, так что выпуск ветров происходил постепенно и неуловимо для слуха.

Артуа снова кашлянул, и сдобная молодка подняла взгляд кверху. Она кокетливо улыбнулась, заметив пригожего кавалера, её глаза встретились с глазами пылкого гасконца. И в этот самый миг случилось небывалое и непоправимое несчастье: ветры графа внезапно все враз вырвались на волю с таким грохотом, будто рухнул потолок! Сказать попросту, граф пернул - да так, что в округе всполошились все собаки и подняли дикий лай. И это в тот самый миг, когда зрачки двух молодых людей проницали одни в пропасть других, давая залог последующему проницанию сердец и прочего, чем мы награждены по воле Творца. Ах, до чего некстати!..

Молодка отвела глаза и пошла себе дальше как ни в чем ни бывало, а граф Артуа замер у окна, весь покраснев как свекла. Он был совершенно уничтожен. "Надо догнать её и извиниться!" - сверкнула благородная мысль у него в мозгу.