Чудо-моргушник в Некитае

- Подождите, подождите любезный Ли Фань. Ведь и заголовок, как я вижу, не имеет никакого отношения к статье.

- Формально - да, но...

- Значит, остается сам по себе заголовок? А что же в нем ругательного? "С кем вы, Ли Фань?" - действительно, с кем вы вздумали тягаться?

- Кстати, насчет имени, - вмешался редактор "Голоса". - Почему Ли Фань решил, что говорится именно о нем? Есть и другие Ли Фани. Если не у нас в Некитае, то, скажем, в Японии.

- Или во Франции, - поддержал Ван Вэй.

- Или в древние времена. Я сам читал - тогда Ли Фаней было как собак нерезанных, только по ошейнику и различали.

- Вот о ком-нибудь из них, наверное, и идет речь, - заключил министр. - Успокйтесь, дорогой наш Ли Фань, кому же придет в голову, что вы маразматик и суходрочка? Трудитесь спокойно над вашим шедевром, как он, кстати, называется - "Рэмбо - вождь лесбиянок", кажется?

Обескураженный Ли Фань не нашелся, что сказать. Он вышел от министра с обоими редакторами.

- Послушай, Ван Вэй, - обратился он к редактору, - может быть, ты не станешь...

- Подожди, - злобно оборвал его тот, - я с тебя ещё шкуру спущу и голым в Африку отправлю!

Ван Вэй с ненавистью посмотрел на оторопевшего Ли Фаня и ушел.

- Что, лихо он тебя, - засмеялся Ван Мин. - Ты не думай, это он не на тебя злится, он сердится, что министру моя статья больше понравилась. А насчет остального - он прав: обдрищем так, что родная мать не узнает!

Два дня в газетах ничего не было, а затем замелькали заголовки: "Покозлил - и довольно" ("Дело"), "Борзописец-придурок" ("Голос"), "Чешется - сходи к венерологу" ("Дело") и иные. Ли Фань крепился. Наконец, в "Голосе" появилась передовая: "Состоялся как рогоносец", на что "Дело" ответило собственной передовой "Откровения матерого минетчика". После этого Ли Фань зашел к министру и сообщил в разговоре:

- Почти закончил свой труд, только немного переработал название. Знаете, Тарзан - это все-таки прошлое. Настало время иных героев!

- И кто же теперь герой вашей книги?

- Кинг Конг.

( - Кинг Конг в плену у...?! Но как...

- С помощью полированного бревна.)

- Так ему и надо! - одобрил министр. - Непременно, непременно пригласите меня на публичное чтение вашего шедевра.

На следующий день "Дело" вышло со статьей "Ли Фань - корифей некитайской словесности", а "Голос" - со статьей "Нобелевскую премию бессмертному классику Ли Фаню". Еще через день Ли Фаня пригласили на прием во дворец.

Император любезно удостоил Ли Фаня августейшей беседы.

- Я что подумал, - сказал государь. - За делами как-то не успеваешь, может, у наших литераторов какие нужды есть, папирос или там ветчины. Так ты не стесняйся, если что надо, иди прямо в дворцовую кладовую. Как же наш классик!

- Газеты целый месяц поливали меня помоями, - пожаловался Ли Фань. Не знаю теперь, как отмыться.

Император был поражен:

- Клеветать на национального гения! Признаться, я не слежу за прессой, но министр печати - он-то куда смотрел?

Тут же возник министр. Государь потребовал объяснений:

- Ли Фань - национальный гений, его надо беречь. Как ты мог допустить грязную травлю в наших газетах? Ворон ловишь на службе?

Министр даже побелел от гнева. Он сжал кулаки, затопал ногами и принялся орать, надвинувшись на императора:

- Куда я глядел, вы спрашиваете? Да вы же сами велели мне устроить всю эту свистопляску из-за вашего любимца Тарзана! А теперь выясняется, что Ли Фань - наш национальный гений и его надо беречь! Что же вы раньше-то молчали? Ведь мы его так обгадили, - как выдержал, удивляюсь. Если бы не ваш приказ, разве я стал бы это делать?

- Смотри-ка, - удивился Ли Фань, - а министр-то, оказывается, порядочный человек!

В испуге смотрел государь на бушующего вельможу. Нависала, дыбилась жутко фигура министра. Зловещим веяло чем-то от его шевелящейся тени. Уж не мороков ли подземных та тень? - думалось.

Усилием воли император стряхнул наваждение.

- Дорогой министр, вы, вероятно, не поняли моих указаний... Впрочем, если вы так сожалеете о происшедшем, почему вам не выплатить Ли Фаню компенсацию за причиненный ущерб? Из своего жалованья, я имею в виду.

И - съежилась, усохла, пригнулась зловещая тень, забегали туда-сюда крысиные глазки, обвис жалко министерский живот.

- Из своего жалованья? А вот хрен ему!..

- Нет, министр - негодяй! - решил Ли Фань.

Этим кончился и рассказец. Мэтру дружно похлопали, и тут, почти как вчера, к трону вышел учитель словесности с новосостоявшимся "золотым агронавтом". Принц скорчил рожу сразу всем в зале, а его наставник сообщил:

- Конечно, мы все преклоняемся перед нашим корифеем - национальная наша гордость, что тут говорить, но литературные способности принца просто на глазах плодносят. Мы вчера говорили про романтику, про мечты... Вот, вы только послушайте, как раскрыл эту тему наследник!

Император заранее побагровел, но на сей раз оказалось не про него.

- Мечты и действительность! - выкрикнул принц на весь зал и снова скорчил рожу, после чего учитель словесности зачитал сочинение:

МЕЧТЫ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ