Чудо-моргушник в Некитае

- Я сама читала, - поддержала другая дама, - в литературных салонах всегда любили эксперименты ставить. Дюма-сын во время чтения "Трех мушкетеров" на спор выпил пятнадцать бутылок рвотного средства, а Павлов восемь собак зарезал, когда Маяковский по радио поэму про Ленина читал!

- А кто пустил парашу, будто мы сторонимся научных опытов на своих литературных вечерах? - поднялась с трона императрица.

- Опыт! Опыт! - стал скандировать зал.

- Я ничего писать не буду, - решительно заявил граф.

Он сел на место и, хотя и не верил в телепатию, попытался ни о чем не думать. Но ему тут же в голову со страшной силой полезло: "Эх, пожрать бы чего-нибудь! С утра кроме проклятой икры во рту ничего не было".

- Эх, пожрать бы! А то опять эту икру есть заставят! - озвучил заветные думы чтец мыслей.

- Ну, граф, ты даешь! - заметил император. - По всему Некитаю жаб ловили - и на тебе. Сам не хочешь, дак не будь дураком - сменяйся с кем-нибудь. На икру-то что хошь дадут.

- Вот тоже додик, - повторил телепат на весь зал угрюмые мысли графа. - Мочу пьет, да ещё и педик, кажись... император называется... Правильно о нем сынок-то написал - козел, каких поискать!

Император побагровел и больше не вступал в разговор. Зато принц скорчил идиотскую рожу и защелкал зубами, намекая графу на вчерашнее покусание его зада.

- А этот недоносок черномазый, - радостно вещал телепат, едва поспевая за стремительной мыслью графа Артуа. - Этот, пожалуй, и отца переплюнул! Хотя, конечно, какой он ему отец - принц ведь ублюдок от конюха-негра!.. писатель говенный!..

- Это про нашего принца такое! - ахнул возмущенный зал хором. - Ваше величество - скажите ему, пусть он не смеет такое думать!..

Императрица сидела со скорбно поджатым ртом - вольнодумство графа произвело на неё неприятное впечатление. Ее будто окатили ушатом холодной воды. И этому человеку она собиралась поверять свои сердечные думы! - да он же завятый циник и лицемер, начисто лишенный возвышенного романтизма!

- Или вот ещё эта сучка, - взахлеб вещал чтец графских мыслей. Корчит из себя ценительницу муз, а речь как у портовой шлюхи. Да ей бы с жеребцами на конюшне случаться, а не литературные вечера устраивать!..

- О! А! - вспыхнула государыня и закрыла рукой пылающее лицо. Ее ранили в самое сердце. А ведь ещё вчера она была готова поверить этому вероломному графу все самое дорогое, самое сокровенное!.. Нет, положительно этим мужчинам нельзя верить! ни единому!.. О! Как больно, как обидно!..

- Довольно! - наконец закричал граф, поднимаясь с места. - Хватит этих гнусных опытов! Не желаю больше!!!

- Да уж куда больше-то, - заметил император. - Ты уж и так нас всех в говно запинал. Да уж, ты, граф, о себе чего-то много думаешь. Мы, чай, тоже помним, как ты сопли-то вчера о чужой стул мазал.

- Ваше величество! - встал Ли Фань. - Да ведь граф просто завидует. Меня хвалили, принца хвалили, - ну, и ему тоже отличиться хочется.

- А что, разве граф у нас тоже сочинитель? - удивился император.

- А как же! Вон наш почтарь утром письмецо его дал мне почитать штучка та еще, хоть сейчас в роман вставляй.

- Так почему же нам не представить его на конкурс? Давайте послушаем! - предложил император.

Поднялся министр почтовых сношений и сообщил:

- Ваше величество! Письмо графа я ещё поутру отправил Людовику во Францию, да его уже год как там получили... Но копию, как положено, я снял, так что... Читать, что ли?

- Читать, читать! - раздался хор голосов.

Чтец мыслей впился взором в лицо графу, ожидая новых откровений, однако Артуа был так удивлен, что забыл возмутиться или подумать что-нибудь. Ведь никакого письма во Францию он не отправлял! Телепат разочарованно развел руками, зато на середину залы снова выбежал аббат Крюшон. Он показал на графа и заговорил:

- Это падло (хотя тот, на кого он показывал, был граф Артуа, а не падло) говорит (хотя граф не произнес ещё ни звука), что он не писал никакого письма, а он сам диктовал его мне этой ночью (хотя граф ничего не диктовал)!

И аббат, повторив мерзкий жест, занял свое место. Почтовый министр меж тем передал бумагу словеснику и тот начал чтение - художественно, с выражением и на весь зал.

ПИСЬМО ГРАФА АРТУА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ КОРОЛЮ ФРАНЦИИ

Дорогой Луи!