Чудо на Гудзоне

Я – человек аналитического, методического, скорее научного склада. Умею решать проблемы. Настроен оптимистично, если, просмотрев информацию, понимаю, что могу заставить что-то работать. В противном случае я остаюсь убежденным реалистом. Нам с Лорри нравится говорить, что вместе мы составляем целостную личность. Так что во многих отношениях мы с ней – хорошая пара.

Разумеется, у нас есть и расхождения. «Когда тебя обуревают эмоции, хочется, чтобы супруг тоже был эмоциональнее», – говорит Лорри. Я стараюсь, но у меня не всегда получается. Ей постоянно хочется подробно обсуждать наши отношения и семейную динамику. Мой подход более конкретный. В чем состоит проблема? Какие шаги я могу предпринять, чтобы исправить проблему?

Я не раз спрашивал Лорри: «Если у нас все хорошо, зачем нужно столько говорить об отношениях?»

Я способен ощутить близость с Лорри, просто взяв ее за руку или обняв. Мне не нужны слова. Она же говорит, что для настоящих отношений требуется больше усилий – и это означает разговоры.

Я стараюсь. Но иногда к концу дня возникает ощущение, что уже произнес все слова, какие хотел сказать. Мне пришлось усвоить, как важно приберегать что-то для Лорри – анекдот, интересный эпизод из прочитанного, какой-нибудь забавный случай на маршруте. Лорри заметила, что меня проще расшевелить, если мы выходим из дома погулять под открытым небом. По ее словам, когда мы на прогулке, ей легче втянуть меня в разговор.

Мы также стараемся регулярно устраивать романтические ужины в ресторане и непременно наряжаться, а не ходить все время в повседневной одежде. Это способ проявлять взаимное уважение: мы не воспринимаем друг друга как нечто само собой разумеющееся.

Лорри нравится, когда порой беру на себя организацию наших «выходов в свет», так что я не всегда предоставляю это дело ей. И когда мы сидим в ресторане, ей хочется, чтобы за ужином шла настоящая, полноценная беседа.

– Салли – человек немногословный, – говорит Лорри друзьям. – Так что я прошу его поберечь слова для нашего романтического ужина.

Лорри считает, что мое внимание к деталям – одно из качеств, которое делает меня хорошим пилотом. Она не раз повторяла мне: «Салли, ты многого ждешь от себя и от окружающих. Ты держишь все под контролем. Это помогает тебе как летчику. Но для мужа это не всегда хорошо. Иногда мне нужен более снисходительный спутник, а не такой перфекционист».

Знаю, что порой раздражаю Лорри. «Салли, – не раз и не два говаривала она мне, – жизнь – это не чеклист!»

Понимаю ее недовольство, но сам себя воспринимаю иначе. Я просто организованный. Я вовсе не робот.

Она утверждает, что, когда мы собираемся в отпуск, я расписываю с военной точностью все – от загрузки багажника до времени отъезда. «Это имеет смысл, когда везешь сто пятьдесят пассажиров на курорт, – говорит она мне. – Но если просто укладываешь чемоданы в машину перед семейным отпуском, это совсем необязательно».

Я возражаю: «Ты необъективна. Ты находишь то, что подтверждает твою точку зрения, и игнорируешь доказательства обратного».

Разумеется, сердцем я понимаю, что ее доводы справедливы.

В некоторых важных аспектах профессия пилота дается мне легче, чем отношения. Я умею управлять самолетом и заставлять его делать то, что мне нужно. Я могу изучить все составляющие его системы и понять, как они работают при любых обстоятельствах. Пилотирование – процесс четко определенный, предсказуемый и понятный для меня. Напротив, отношения полны неопределенности. В них очень много нюансов, и не всегда очевидно, каков должен быть верный ответ.

За двадцать лет нашего брака мы получили свою долю ухабов на дороге. В определенные моменты один из нас трудится над нашими отношениями усерднее, чем другой, и тогда их начинает потряхивать. Мы не всегда с равным старанием подходим к проблемам. И порой это создает препятствия.

Лорри описывает себя как человека «эмоционального и громогласного». Я же легко расстраиваюсь, поскольку нередко бываю утомлен разъездами. И тот факт, что я то и дело уезжаю из дома, ситуацию не улучшает. Семейные консультанты советуют супругам не ложиться в постель в состоянии гнева. Так же вредно лететь разгневанным через всю страну, оставив дома несчастную супругу.

«В моем случае пословица о том, что разлука подогревает чувства, неверна», – говорит Лорри. Она давным-давно оставила работу в PSA и с тех пор тратит бо́льшую часть своей энергии на то, чтобы быть «домашней мамой». Ей хотелось бы, чтобы муж возвращался с работы домой каждый вечер. «Мы могли бы выпить по бокалу вина, вместе поужинать, поболтать о том, как прошел день, – вздыхает она. – И мне даже не нужно ни вино, ни застолье. Я просто хочу, чтобы мой муж был дома вместе со мной». Когда я в пути, мы с ней подолгу тепло разговариваем по телефону. «Но это не то же самое, что твое присутствие здесь», – возражает она мне.