Чудо на Гудзоне

Именно мне пришлось сказать Лорри, что попытка искусственного оплодотворения не удалась. Она только взглянула на меня – и все поняла. У меня было, как она позднее говорила, совершенно каменное выражение лица.

Я и сам был в отчаянии, но еще больше переживал за Лорри. Единственное, что я мог сказать ей: «Милая, мне так жаль!» Мы обнялись, и она немного поплакала. Я старался стоически держаться ради нее, но мне тоже было больно.

Мы снова посетили врача, который сказал нам, что мы оба еще сравнительно молоды – мне было тридцать девять лет, а Лорри – тридцать один – и нам следует подумать о новой попытке.

Лорри познакомилась в клинике с женщиной-пациенткой, и в тот день, когда Лорри выяснила, что она не беременна, та женщина с восторгом узнала о своей беременности. Но потом, пару дней спустя, ей сказали, что ее беременность, увы, не закрепилась. Возможно, когда такие большие надежды разбиваются в прах, это действует гораздо разрушительнее. Узнав об этом, Лорри решила, что с нее хватит.

– В чем наша главная цель? – спросила она меня, а потом сама ответила: – Наша цель не в том, чтобы я забеременела. Наша цель – иметь семью. И для этого есть другие способы.

До нашей встречи Лорри долго работала волонтером в организации «Старшие братья, старшие сестры». Она рассматривала эту работу и как свой долг, и как труд любви. Лорри начала наставлять свою «младшую сестру», когда ей было двадцать шесть, а той девочке – пять. Теперь Лорри пятьдесят, а ее «младшей сестре», Саре Дискин, двадцать девять, и они по-прежнему близки. Поэтому, когда Лорри не смогла забеременеть, она сумела очень четко сформулировать наше затруднительное положение.

– Я давным-давно знала, – сказала она, – что красоту отношений создает не биология. Я готова жить дальше.

И мы решили усыновить детей.

Попытки усыновления могут быть непростым путем – долгим, трудным, эмоциональным, дорогостоящим, полным взлетов и падений, как американские горки, – и мы многое узнали о себе в этом процессе.

Лорри поклялась подойти к поиску вариантов усыновления как к полноценной работе. Требовались определенные усилия, чтобы узнать все о процессе, в котором есть масса неопределенностей. Путей было много. Какие из них себя оправдают? Лорри пыталась составить план действий, но усыновление не всегда следует логике.

Судьбы родителей-усыновителей варьируются и зависят от желаний родных родителей ребенка. Их имена стоят в длинных списках ожидания, в то время как их досье скрупулезно изучаются в агентствах людьми, которые с ними не знакомы. У этого процесса нет никакого строго заведенного порядка.

Все это вызывало в Лорри бурю эмоций, и мои попытки подойти к проблеме по-деловому не всегда были уместными.

– Ты не умеешь меня утешать, – сказала она мне в какой-то момент. – Это за пределами твоих возможностей. Ты не способен чувствовать так, как чувствую я.

Лорри угнетала необходимость заполнения всех документов, которые мы должны были подавать, и тот факт, что мы обязаны были «отвечать требованиям», чтобы стать приемными родителями. Это давалось ей тяжело. На протяжении всего срока лечения от бесплодия ее не оставляли в покое. Она отдавала свое тело на растерзание, стараясь найти свой путь к материнству. Она показала свою решимость. А теперь от нее требовали найти друзей, которые подтвердили бы, способна ли она справиться с ролью родителя. Это воспринималось почти как оскорбление.

Мы с Лорри очень по-разному подходили к работе со всеми этими документами. Однажды мы обменялись ответами на очередную анкету. Мне пришлось сказать Лорри: «Ты слишком много раздумываешь. Просто отвечай на простой вопрос прямым ответом». Лорри приняла это замечание с благодарностью. Она не обязана была рассказывать им историю своей жизни. Она должна была дать им простые ответы на заданные вопросы.

В последующие месяцы мы встречались с несколькими парами родных родителей детей, надеясь, что они выберут нас. Это тоже был тяжелый процесс. Часто после такой встречи Лорри пребывала в радостном возбуждении, уверенная в том, что мы получим согласие. Я пытался следовать логике и анализировал ситуацию. «Да, эта будущая мать сказала о нас немало приятных слов, – говорил я Лорри, – но подумай о том, чего она не сказала». Лорри отвечала, что я окунаю ее в ледяную воду, но я чувствовал, что мы должны быть реалистами, иначе будем обрекать себя на все новые и новые волны разочарования.

Во время своих поисков мы встречались с самыми разными родителями. И вот 1 декабря 1992 года мы вылетели в Сан-Диего, чтобы познакомиться с женщиной, которая была на восьмом месяце беременности. Родной отец будущего ребенка тоже присутствовал.

Они задавали нам вопросы о нашей жизни, о наших мечтах в отношении ребенка, которого мы надеемся растить, о моем рабочем расписании – словом, обо всем. Во время нашего разговора в их глазах отражались честность и прямота, как и в наших. Вскоре после встречи мы получили сообщение: они выбрали нас в приемные родители для своего ребенка.