Чудо на Гудзоне

Письмо Терезы растрогало Лорри до слез. Она никак не могла выбросить его из головы – и решила позвонить ей. Они проговорили целый час – жена пилота и дочь пилота, делясь своими воспоминаниями. «Это было катарсисом для нас обеих», – впоследствии сказала мне Лорри.

Тереза рассказывала о неуместных словах, с которыми обращались к ней благожелатели. «Люди говорили мне, что мой отец погиб, занимаясь любимым делом, – говорила она Лорри. – Эти слова ничуть не помогли мне. Если бы он умер в саду от сердечного приступа, все было бы иначе. Вот тогда бы он умер, занимаясь любимым делом. Но он погиб в 3000-градусном пламени. О какой любви здесь может идти речь?»

На поиски останков жертв рейса 592 ушло два месяца, и Тереза рассказала Лорри, какую боль это причинило родственникам погибших. Самолет распался на мельчайшие фрагменты, которые приходилось выуживать из ила вдали от места падения по течению Эверглейдс. Пока рабочие-поисковики отводили в сторону каждый стебель тростника, рядом с ними стояли снайперы, готовые выстрелить в аллигаторов, прежде чем те набросятся.

Около половины погибших с того рейса так и не удалось опознать. Тереза вспоминала, как разговаривала с женщиной, которой отдали лодыжку ее сына. Фрагмент сумели идентифицировать по татуировке.

Отца Терезы опознали только по пальцу, который доставили родственникам в маленькой коробочке. Поскольку он служил в ВВС, в документах сохранились копии отпечатков его пальцев. «Коронер спросил, что мы намерены с ним сделать, – говорила Тереза. – Мы ответили ему: «Мы хотим, чтобы он вернулся в Эверглейдс, где покоится все остальное».

Консультант-психолог и лесничий парка поехали вместе с семьей на место крушения, чтобы во время панихиды опустить в реку в маленьком конверте останки второго пилота Хейзена. Это был сюрреалистический и трудный момент для семьи, однако он дал им хоть какое-то подобие утешения.

После катастрофы самолета ValuJet в 1996 году происходили всевозможные авиационные происшествия, но, по словам Терезы, рейс 1549 затронул ее так, как ни один другой. Рейсы 1549 и 592 были похожи, сказала она. Оба столкнулись с серьезными проблемами через считаные минуты после взлета. Оба не смогли вернуться на ВПП. Оба завершились в воде.

Терезе представилась возможность прослушать записи бортового самописца, но она отказалась. Отец одной из бортпроводниц дал согласие – и прослушивание закончилось для него кабинетом психотерапевта. Дверь кабины пилотов была открыта, и крики пассажиров были хорошо слышны на записи. «Мне было бы слишком тяжело это слушать», – сказала Тереза.

В 2006 году, в десятую годовщину катастрофы, она все же набралась мужества, чтобы обратиться к следователю Грегу Фейту. «Я смогу с этим справиться, – сказала она ему. – Пожалуйста, ответьте мне: кричал ли мой отец?» Он ответил: «Ни в коем случае. Ваш отец проговаривал вслух чеклист. Он и капитан Кьюбек делали все, что было положено, пока могли».

Тереза рассказала Лорри, что, увидев мое интервью в «60 минутах», она думала про себя: «Как жаль, что это не случилось с моим папой! Как жаль, что он не смог добиться такого же финала, и тогда все были бы спасены, и это он стал бы героем и давал интервью».

Еще она сказала Лорри следующее: «Думаю, я потому так радовалась рейсу 1549, что пережила худший исход. Тем глубже моя радость за его пассажиров и экипаж».

В своем письме Тереза объясняла, что за минувшие годы много размышляла о всяческих «что могло бы быть» с участием ее отца, которому было пятьдесят три года на момент гибели. Он ушел в мир иной за четыре года до рождения Пейтон, дочери Терезы. «Это самое тяжкое в моей утрате, – писала она, – он так и не увидел свою внучку».

К письму Тереза приложила фотографию, на которой она изображена с мужем и дочерью, – «чтобы вы могли видеть людей, к душам которых прикоснулись». Это очень симпатичная семья, на фото они прижимаются друг к другу, все улыбаются. Тереза сказала Лорри, что теперь она чувствует связь между мной и ее отцом: два пилота, которые делали все, что было в их силах, чтобы спасти жизни. Хотя ее отцу было не суждено увидеть свою внучку, Терезу утешала мысль, что мне это предстоит.

И поэтому я был удостоен чести держать в руках фотографию прелестной девятилетней Пейтон, думая о втором пилоте Хейзене и обо всем том, чего он так и не увидел.

XVII. Безумные гонки

Впервые дни после рейса 1549 мне удавалось заснуть лишь на пару часов. Меня преследовали сомнения. В первый же вечер я сказал Лорри: «Надеюсь, все понимают, что ты сделал все, что мог». Эта мысль не выходила у меня из головы.