Чудо пылающего креста

Много людей и животных погибло во время этого маневра, Через реку живыми переправилось не более дюжины из сотни отборных гвардейцев Константина. Но, оказавшись в тисках между искусными лучниками Криспа и войсками Константина, быстро развернувшими фронт в обе стороны от захваченного плацдарма, Лициний совершил ошибку, сняв свои войска с выгодных позиций на высотах. Тут же легионы ветеранов из Иллирии и Галлии нанесли по ним массированный удар, отбросив их назад под защиту холмов, после чего враг оставил на равнине перед Адрианополем тысячи три-четыре убитых и умирающих. Не желая снова ввязываться в схватку, Лициний отступил под защиту массивных укреплений Византия.

Вся европейская часть империи оказалась теперь в руках Константина. Вся, кроме Византия, но он вовсе не был склонен недооценивать трудность штурма этого города, защищенного самыми мощными укреплениями на Востоке. На узком полуострове, где стоял Византий, сосредоточилась масса машин и приспособлений — все, что требовалось для долгой осады. При этом Константин возложил на юного цезаря Галлии самую трудную задачу, оставшуюся в этой кампании.

2

— Командующий флотом?! — Крисп с изумлением воззрился на своего отца. — Но я же совсем не разбираюсь в мореплавании.

— Кто у меня есть еще? Ты, Даций?

Старый полководец отрицательно покачал головой.

— Мне и озера-то не переплыть без того, чтоб меня не укачало. Помнишь, что случилось, когда мы плыли с тобой из Диррахия в Брундизий?

— Я не могу сам возглавить военно-морские силы, — сказал Константин. — Так же как и вы, я ни разу не командовал флотом и лишь однажды столкнулся с этой проблемой, когда мы спустились на кораблях по рекам Галлии после того, как Максимиан захватил власть в Арелате. Ты, Крисп, моложе любого из нас, и тебе легче приспосабливаться к новым обстоятельствам, так что эту задачу ты должен взять на себя.

Константин подошел к большой карте этого региона, составленной по его распоряжению, и указал на Византий.

— Здесь европейская часть материка наиболее близко подходит к Малой Азии. Лишь узкая ленточка Боспора отделяет нас от азиатских владений Лициния.

— Наша главная цель — это взять Византий и пере правиться через Боспор в Азию, — сказал он.

— Как я понимаю, никакое дальнейшее соглашение с Лицинием невозможно? — спросил Даций.

Константин сердито набросился на старого солдата и бывшего своего наставника.

— А что прикажешь делать — позволить ему и дальше измываться над Церковью? И поощрять готов?

Дация эта вспышка не испугала.

— Да просто я хочу быть уверен, что военная политика руководствуется не соображениями религиозного характера.

— Что ты хочешь этим сказать?

— За Боспором лежит обширная территория, и мы оба хорошо знаем, как быстро можно погубить армию в таком районе, например, как Августа Евфратена. Одно дело рисковать армией ради важной военной победы, но совсем другое — просить солдат, не являющихся христианами, ставить свою жизнь на карту ради спасения епископов и церквей.

Усилием воли Константин овладел своими эмоциями и стал рассуждать. С точки зрения логики, все было так, как сказал Даций. Большинство его подданных, будь то в Британии, Галлии, Италии или Иллирии, не принадлежали христианской вере. И он как правитель нес ответственность перед ними в той же степени, что и перед теми, с кем его связывали узы верности единой Церкви.

— Я не буду просить солдат, что шли со мной за Рейн и Дунай, умирать без необходимости за любую веру, — сказал он и снова повернулся к карте. — Вот смотри, Крисп, это Геллеспонт. Видишь, это узкий и длинный пролив, но если тебе удастся выйти в него и пробиться через море Мармары и Боспор, мы отрежем любое отступление врага в Малую Азию. Иначе, если осада пойдет успешно, Лициний уйдет из Византия и переправится в Азию.

— Тогда моя задача преодолеть этот водный барьер и сделать Боспор недоступным для врага? — спросил Крисп.

— Да, точнее не скажешь.

— Имея противником более крупный флот под командованием Аманда, — напомнил Даций. — У него большой опыт в войнах на море. Смотри не ошибись, недооценивая его.

— У Аманда численное преимущество и опыт, — согласился юный цезарь. — Но ваши лазутчики сообщают, что уже дает о себе знать его возраст: он слишком осторожничает и запирает свои корабли в узком фарватере. Это может уравнять шансы: в том месте, где гораздо меньшая флотилия сможет пробиться и войти в Геллеспонт.

— Что скажешь на это? — спросил Константин, обращаясь к Дацию.

— Тысячу лет назад у иудеев был великий военачальник и царь по имени Давид, который к тому же писал псалмы, — с улыбкой сказал Даций, — Единственное, что подходит к данным обстоятельствам, это стих одного из них.

— Какой же?

— «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, ради врагов Твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя» (Библия. Псалтирь. Псалом Давида 8-й).

3