Чудо света

Профессор с отчаянием махнул рукой. А я с удивлением подумал: "Как у такого махрового женоненавистника могла вырасти такая прекрасная дочь?"

– Их кругозор узок, – продолжал профессор. – Все их интересы не выходят за бастионы их крепостей, они просто не желают видеть дальше порога своего домашнего очага, где они полновластные хозяйки. Мир им кажется враждебным. Так они считают и тратят все свои силы, чтобы удержать своих детей в этой крепости, предохранить их от превратностей и якобы тлетворного влияния мира. Будь их женская воля, они так бы всю жизнь и продержали своих детей возле себя в счастливом полу животном состоянии. Они очень изобретательны при устройстве своего очага, они всегда были и останутся самыми ярыми консерваторами в мире, чтобы сохранить то, чем они уже обладают. В этом отношении они хитры, коварны, завистливы и алчны. Дай им свободу действия, и все государство они быстро приберут к своим рукам, втиснут под свою крышу. Не случайно самыми лучшими правителями в истории были императрицы и королевы, безраздельно владеющие всеми сокровищами государства и всеми своими подданными.

При этих словах профессор сделал страшные глаза.

– Женщинам совсем не свойственна философия, – продолжал он. – По их убеждению, она бесполезна и даже вредна для человеческого ума. Им незачем проникать в тайны мира, достаточно лишь видимости, что они обладают этим миром. Под их руководством в мире установился бы очень однобокий порядок и мир рухнул бы в несколько десятилетий. Я уже не говорю о том, что мы не приблизились бы ни на йоту к его пониманию.

Профессор замолчал. Мне показалось, что у него накипело на душе много обиды против женщин, которую он выплеснул передо мной. Я не мог поверить тому, что он слыл среди профессуры университета самым прекрасным семьянином.

– Однако не все женщины одинаковы, – заметил я, – среди них есть, наверняка, очень совершенные натуры. К примеру, ваша дочь. Нужно только поискать.

– У меня самого прекрасная жена, – воскликнул профессор, – но это ничего не значит. Нет правил без исключений. Кстати, ещё Ницше заметил, что совершенная женщина есть более высокий тип человека, чем совершенный мужчина, но и нечто гораздо более редкое. Естественнонаучное исследование животных дает возможность подтвердить это положение. Ведь доброта – это неотъемлемое свойство женского сердца. А их красота? Не женская ли красота вдохновляет нас на бессмертные творения, толкает нас на безумные поступки?

– Может быть, мы слишком требовательны к ним и недостаточно требовательны к себе? – высказал я предположение.

– Вот-вот, – воскликнул возбужденно профессор, – так оно и бывает. Как только мы пытаемся объективно разобраться в этом деле, так сразу же идут поправки на их слабость и тому подобное. А в результате получается этакий приукрашенный, субъективно-поэтический взгляд на женщину. Мы же не можем посмотреть на нее без симпатии!

– А что нам остается делать? – возразил я. – Ведь мир не может существовать без женщин, и в мире им принадлежит не самая последняя роль. И мы, мужчины, должны приспосабливаться к ним, тем более, что женщины и в самом деле слабые существа. Мы должны их охранять, беречь, заботиться о них.

– А потом эти слабые существа нам сядут на голову, – вдруг воскликнул возбужденный профессор. – Уже сели. Представляю, что будет, когда они начнут создавать свой женский рай на земле.

Я заглянул через голову профессора в проем штор на окне на звездное небо и мечтательно произнес:

– Вот бы посмотреть на такой рай, у меня бы дело двинулось быстрее с моей диссертацией. Наверное, где-нибудь во Вселенной есть такой уголок, обжитый женщинами, так называемый, женский рай. Ведь не всюду же в космосе матриархат сменился патриархатом. Где-то, наверное, женские особи подчинили себе мужчин и держат их в своих руках, как мы женщин. Вот бы узнать, что у них творится в этом раю, как обстоят дела.

= Да уж не так, как у нас… – произнес уверенно профессор.

В эту самую минуту я увидел за его спиной принца Фогельфрая, который, выглянув из-за шторы, приветливо помахал мне рукой. "Уж этот мне вездесущий танцующий бог! – усмехнулся я. – Даже в кабинет профессора пробрался." И тут профессор ударил себя руками по ляжкам и вдруг заявил:

– И все-таки даже на смертном одре я буду вспоминать и думать о женщинах, потому что мужчине никак нельзя прожить без них, если он, конечно, не кастрат.

Я рассмеялся.

– Ну что, молодой человек, не передумал жениться на моей дочери?

Я покачал головой.

– Тогда пойдем к гостям и объявим о вашей помолвке.

Когда мы вышли к гостям, я увидел, что моя Дина танцует с симпатичным грузином. Признаюсь, что какое-то незнакомое и неприятное чувство шевельнулось в моей душе. Что это было – ревность или же чувство собственника, которое заставляет нас всегда смотреть на женщину как на свое или чужое добро?

Дина тут же оставила грузина и подскочила ко мне.

– Ну что? Почему так долго?

Я не успел ответить, профессор, обращаясь к гостям, провозгласил: