Чудо-вищная история

— Чтобы тебя, бл*дь, увидели соседи и загребли меня в тюрьму?! Это твоя благодарность за то, что я так ох*ительно стараюсь ради тебя тут?! Посмотри, это ведь прям прогресс, вместо того чтобы молить меня о смерти, теперь ты умоляешь не трогать тебя. Разве я не поправил твое мировоззрение?

— Но зачем тебе это?! Я совсем не понимаю, что ты хочешь от меня… Если бы ты сказал, если бы помог мне понять твои мотивы. Но вместо этого, ты держишь меня взаперти, бьешь, заставляешь вести себя как будто я просто животное… Это ненормально, я не хочу так больше. Я много раз просила, лучше уж убей, чем продолжать все это! — она не выдержала и стала кричать.

Чем громче становился звук чужого голоса, тем сильнее злился Кристофер и в какой-то момент, когда тот сорвался и Эвелин начала задыхаться, тело вдруг пронзила боль. Маньяк ударил ее электрошокером, точно так же, как многих других жертв до нее. Ему не понравилось то, что эта шавка смеет тявкать на него. Более того, она снова заговорила о смерти, это же вызвало у него приступ гнева. Крис всем своим естеством хотел оказаться правым и отбить назойливую идею. Но последняя сказанная фраза заставила его уверовать в то, что требуются радикальные меры для того, чтобы уничтожить суицидальные мысли.

Он поднял ее на руки, в очередной раз, удивляясь тому, какая она легкая. Все убитые им девушки до Эвелин, были намного тяжелее, благо, что походы в тренажерный зал дали свой результат. Крис снова спустился с ней в подвал, до того момента, пока Эви еще не успела прийти в сознание.

Смирительная рубашка опять оказалась на ней, руки плотно прижаты к телу, лишая возможности сопротивляться. Крис положил ее на кровать, немного запрокинув голову так, чтобы она оказалась ниже уровня ног. Его сердце застучало в груди, предвкушая то, что собирался сделать, как только она придет в себя. В этот раз Эвелин разозлила его пуще прежнего, не только из-за того, что решилась на побег, а потому, что ему показалось, что его «старания» совсем не ценят. Но ничего бы подобного не было, не решившись, она выскочить за дверь. Ему хотелось полностью подчинить ее себе, лишив любых свободных мыслей, которые то и дело сводились к нежеланию жить. А раз так, то требовалось это желание взрастить. И если сенсорная депривация, на какое-то время, но все же подействовала, то сегодня он придумал еще более извращенный метод.

— Эй, Ви, давай открывай глазки, — он похлопал ее по щеке.

Эвелин заморгала, голова раскалывалась, а общее состояние казалось слишком вялым и заторможенным. Она посмотрела на него и несильно затрепеталась, проверяя в каком положении находится. Кристофер возвышался над ней, перед глазами было его довольное лицо, которое не предвещало ничего хорошего. Снова связанна, и снова в этом проклятом подвале, из которого не было никакого выхода.

— Что ты будешь делать? — слабым голосом спросила она.

— Воспитывать. Я так понял, что наказание должно быть равно пропорционально поступку, который ты совершила. А ты прям, собрала бинго по говённым поступкам. Во-первых, вышла из этой комнаты, хотя я строго настрого запретил этого делать. Во-вторых, хотела сбежать и подставить меня. Ты хоть понимаешь, что если свалишь, то у меня могут быть проблемы. Неужели тебе настолько насрать на мою жизнь? Не порядок… — он отошел от кровати, и в руках его оказалось два предмета, которые девушка не смогла разглядеть. — И третье, ты испортила мне настроение. А я предупреждал тебя сразу, что самое главное, чтобы я был счастлив и бодр духом. Посмотри на меня, бл*дь, разве похоже на то, что я счастлив?!

Он схватил ее за подбородок и накрыл лицо тряпкой. Эвелин сначала не поняла для чего это нужно, пока вдруг на нее не полилась ледяная вода. Это стало началом конца психического состояния. Вода сквозь тряпку заливалась прямо в нос и горло, от чего невозможно было сделать вдох. Да и сплюнуть ее так же не удавалось. В глазах тут же потемнело, она стала задыхаться, не в состоянии сделать вдох. Но поток воды продолжал литься, все так же проникая внутрь. Она заливалась в рот, в нос и проникала, кажется даже в мозг. Эвелин пыталась сопротивляться, как только могла, но ее держали так крепко, что ничего не получалась. Даже не удавалось кричать, потому что из-за воды раздавалось только бульканье. В какой-то момент легкие так сильно сжались от нехватки кислорода, что все тело запульсировало. Внутри головы раздавались отчетливые звуки собственного сердцебиения. Сквозь тряпку было видно белое, притягательное очертание, до которого захотелось дотянуться рукой. И ей на мгновение показалось, что она почти коснулась его, как сознание вдруг погрузилось в темноту.

— Эй-эй-эй, девочка моя, ты, что уже вырубилась? — донесся издалека звук прекрасного голоса.