Чудо-женщина. Официальная новеллизация

Он ласково смотрел на её лицо и пластины телесного цвета, скрывающие раны. Такая гениальная и одновременно хрупкая женщина, к которой нужно прислушиваться, чтобы получить желаемое. Результаты стоили того, чтобы ободрять и уговаривать. Когда дело дошло до создания революционного оружия, она проявила себя, как настоящий гений. За всю свою долгую жизнь Людендорф не встречал ей равных.

– Я верю в вас. Я знаю, что у вас всё получится.

Мару покраснела под его взглядом, но он настаивал на своём:

– Большие победы требуют жертв. И вы многим пожертвовали.

В результате взрыва в лаборатории лицо учёной было сильно изранено, и даже мужчины, которые повидали и худшие ранения, отворачивались при виде её лица.

Генерал Людендорф наклонился ближе и прошептал на ухо:

– Я верю в вас.

Доктор Мару отстранилась. Взгляд её изменился – стал ярче, увереннее. Генерал всегда вдохновлял её на победы, и нынешняя перемена вновь его успокоила. Полем битвы доктора Мару стала наука, и она была истинным воином.

– Ради этого вы здесь, – добавил он. Ещё один толчок, чтобы доктор сосредоточилась на успехе.

– Прошлой ночью мне удалось создать нечто стоящее. Особый вид газа. – Она отвернулась, а затем протянула ему голубую капсулу. – Чтобы восстановить ваши силы.

Капсулы стали потрясающим достижением. В нетерпеливом ожидании Людендорф разломал её и вдохнул резкий пар. Жгучая боль пронзила его тело. Он зашатался и тотчас потянулся к краю стола за поддержкой. Вены на лице и шее пульсировали; сердце забилось с неистовой скоростью. Его зубы обнажились в диком оскале, и тело захлестнула необузданная сила. Выносливость, жизненная энергия – силы, которые он знал и любил. Встрепенувшись, генерал достал пистолет и с хрустом согнул его голой рукой на глазах у доктора, будто тот был сделан не из стали, а из бумаги.

Раз доктор Мару способна на подобное, значит, она создаст что угодно.

С улыбкой на лице Людендорф кивнул учёной, которая по сию пору стояла рядом, восторженно наблюдая. И вдруг к ней пришло озарение. Она посмотрела на смятые бумаги, схватила одну из них, развернула и удивлённо изучила.

– Я поняла! – ликующе воскликнула доктор Мару. – И если это то, о чём я думаю, результат будет ужасающим!

* * *

Диане снился сон, как в детстве она убегала от Мнемозины, и та, не переставая, уговаривала её вернуться.

Диана проснулась на борту амазонского судна. Небо над Темзой нависло серое, мрачное, заслонённое дымом повсеместных труб. Лондон оказался одним из гигантских промышленных комплексов, состоящим из военных заводов и разнообразных мастерских.

Диана села, глядя на необычные и шумные суда, извергающие в тоскливое пасмурное небо чёрный смрад. Окружающая вода источала прогорклый запах гнилого мусора.

По обе стороны маячили высокие каменные здания, башни и трубы, выпускающие настолько зловонный дым, что в горле запершило, а глаза тотчас заслезились. Над грязной рекой, несущей грязь в открытое море, возвышались мосты, по которым цокали лошади, дребезжали повозки и вышагивали прохожие.

– Доброе утро, – поздоровался Стив. – Нам повезло! Мы поймали буксир и выиграли время!

Поймали? Значит, их отбуксировали?

– Добро пожаловать в старый, добрый Лондон.

Бросив взгляд на удручающую панораму города, Диана ощутила мимолётную, но болезненную тоску по красотам Темискиры. Однако совсем скоро душу её наполнила решимость. Если война сделала это с городом, то после смерти Ареса он вновь станет пригодным для жизни.

– Он отвратителен, – прямо заявила Диана.

Позабавленный такой откровенностью, Стив с благоговением посмотрел на здание парламента и собор Святого Павла. Диана никогда не поймёт то чувство облегчения, что порождал в нём столь мрачный горизонт, поскольку сама она жила в нетронутом Эдеме. Однако для Стива Лондон являлся домом – если, конечно, военный шпион и вовсе имел дом. В этом случае, Лондон – всего лишь домашняя база. Диана понимала его. Она тоже не могла вернуться на Темискиру и, должно быть, переживала в тот момент шестьсот видов культурного шока. Хотя она по собственной воле отправилась в человеческий мир, легче от того не становилось.

– Да, на любителя, – невозмутимо заметил Стив.

* * *

Высадившись на берег, они оставили судно Дианы на попечении изумлённого лоцмана, и для начала направились по лондонским улицам к площади Пикадилли. Диана недоверчиво смотрела на окружающий бедлам. На захламлённом тротуаре худенькие мальчишки продавали газеты, а женщины в широких шляпах, украшенных перьями и лентами, пытались перекричать друг друга на фоне уличного шума. Смешиваясь с бесцветной дымкой, все вокруг куда-то спешили, и спешка была не только результатом войны, но и достижением современности. То был не простой деревенский пейзаж из историй матери, но то, что люди сами сотворили с землёй своей. Вот она, многовековая цивилизация, которую не удалось узреть амазонкам. Диана стала единственной из её народа, кто стал свидетелем подобного мира.