Чудо-Женщина. Вестница войны

Она вспомнила веснушки Мейв, которые словно парили над ее кожей, кроткий нрав Рани, легкомысленный смех Тиры. Поймут ли они, когда она умрет? Чувствуют ли сейчас ее боль? Она представила, как взлетает по дворцовой лестнице и мать, сидящая за столом рядом с Тек, поворачивается к ней и раскрывает объятия. «Чему ты научилась сегодня, Пиксида?» – спрашивает Тек с улыбкой, и на этот раз Диана не испытывает обиды – только боль от осознания того, что этого больше не повторится. Она услышала влажное хлюпанье, когда Пинон отняла рот от ее шеи.

«Защити их», – взмолилась она, и из головы ушли все мысли.

Глава 27

Алия билась в руках солдат, которые волокли ее по дороге мимо бронированных автомобилей и «Хамви».

– Джейсон, остановись, – умоляла она. – Ты не можешь позволить им умереть. Только не Ним и Тео. Они не представляют для тебя опасности. Ты можешь отпустить Диану домой. Пожалуйста. Джейсон…

Скоро она перестала понимать, что именно говорит; это был непрерывный поток просьб, одна отчаяннее другой. Она знала, что плачет. У нее сел голос. Руки болели там, где ее держали люди Джейсона. Их хватка была неестественно крепкой, а пальцы напоминали стальные зубья.

Когда они добрались до одного из фургонов, какой-то солдат передал Джейсону флягу с водой. Он сделал несколько глотков и предложил воду ей, но она выбила флягу у него из рук. Солдаты выкрутили ей руки сильнее, и она зашипела на них, пинаясь в воздухе, когда ее оторвали от земли. Джейсон вздохнул.

– Алия! – рявкнул он. Положил руки ей на плечи. – Алия, – повторил он мягче. – Прекрати. Ты поранишься.

Из ее горла вырвался полувсхлип, полусмешок. Она уставилась на него. Ее брат. Ее защитник. Ее друг. Лицо до того похоже на ее собственное, что она как будто смотрится в зеркало.

– Джейсон, – тихонько сказала она. – Пожалуйста. Умоляю тебя. Помоги им.

Он покачал головой с искренней печалью в глазах.

– Не могу, Ал. Близится война. Люди вроде Ним и Тео ее не переживут. Так будет милосерднее.

– Не смей так говорить.

– Прости. Так нужно.

Чувство, которое пробудилось в ней, как будто разорвало ее надвое. Джейсон, который читал ей на ночь, который обнимал ее, пока она плакала, свернувшись калачиком у него под боком, который водил ее в школу несколько месяцев, потому что после аварии она боялась садиться в машину. Он не мог так поступить, не мог делать такие ужасные вещи.

– Нет, не нужно, – сказала она. Джейсон – здравомыслящий человек с трезвым взглядом. Она сумеет его убедить. – Не нужно. Мы еще можем все отменить. Мы можем все исправить.

– Алия, я понимаю, что ты этого не видишь, но я знаю, что будет лучше для нас обоих. – Он оглянулся. – И, боюсь, уже поздно.

Алия тоже обернулась и почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Ее разум отказывался воспринимать то, что она видела. Пинон, как назвал ее Джейсон. «Пьющая». Она появилась из-за деревьев в сопровождении солдат, которые гнали ее к открытому кузову «Хамви». Но с того момента, как люди Джейсона выпустили ее у реки, она изменилась. Ее тело раздулось, кожа стала серой и рыхлой; отекший хвост волочился по земле. «Остальных убить. Амазонку осушить».

Диана была мертва. Она умерла, и эта тварь раздулась от ее крови.

– Заставьте ее отрыгнуть кровь и принесите ампулы мне, – приказал Джейсон. – Я хочу начать обработку данных по дороге на базу.

Двое солдат потащили Пинон в «Хамви». Через открытые двери Алия увидела, что часть автомобиля переоборудована под клетки.

Еще один из людей Джейсона спросил:

– Вы заберете вертолет на базу, сэр?

Сэр.

– Нет. Пусть «Си Хок» патрулирует окрестности и следит, чтобы мы не привлекли лишнего внимания. По земле двигаться безопаснее, а до заката осталось совсем недолго. Поджигайте, когда мы отъедем на несколько миль, и проследите, чтобы тела сгорели.

Как он может такое говорить?

– Ты говоришь о сжигании наших друзей.

– Я делаю то, что должен.

– Я никогда тебе этого не прощу, Джейсон. Никогда.

Взгляд Джейсона был печален, но тверд.

– Простишь, Алия. Потому что больше у тебя никого нет. Ты Вестница войны, и когда зайдет солнце, ты исполнишь свое предназначение и проложишь мне путь к моему. Однажды ты меня простишь. А если нет, я как-нибудь это переживу. Это цена, которую я готов заплатить за преображение мира. Так поступают герои.

Она скрипуче засмеялась.

– Ты был моим героем. Мудрым. Ответственным. Но оказалось, что ты из тех людей, которых мама и папа ненавидели.

– Папа бы меня понял.

– Все дело в нем, правда? – сказала Алия. Кусочки мозаики сложились воедино. – Все эти разговоры о военачальниках и войнах – на самом деле они об отце. Потому что ты всегда так отчаянно хотел быть Кералисом, а не Майё.

– «Будьте внимательны. Будьте осторожны», – язвительно передразнил он слова матери. – Так ты хочешь жить? Играть по их правилам, вместо того чтобы установить свои собственные?

– Это ты играешь по их правилам – решаешь, кто сильный, а кто слабый, предаешь людей, которые всегда тебя поддерживали.

– Вот мои люди, – сказал он, обводя руками солдат. – Герои. Победители.

Алия помотала головой.