Чудовищ не бывает

Соня провела рукой по губам.

— Прости, Алиса, но не выйдет.

— Почему это?

— Я тут звонила… ну, насчет ванной… Они как раз сейчас ею занимаются. Так что жить там нельзя.

— И надолго это?

— Не знаю. Еще на неделю, может, на две.

Алиса сорвала старую зеленую куртку с крючка в прихожей. Девушке казалось, дом поглощает ее, пробирается под кожу.

Она пошла к обрыву. Над морем еще лежал утренний туман. Алиса закрыла глаза, но только на мгновение. И услышала звук. Голос. Откуда-то со стороны скал у туристической тропы. А потом увидела их. Две фигуры на темной опушке леса. Двое мужчин. Они направлялись к ней. Алиса решила, что это туристы, но, когда они приблизились, заметила, что рюкзаков у них нет. У одного в руке была короткая палка, и все. Тот, что шел первым, резко остановился. Алиса вообразила, что он смотрит прямо на нее. В том, как он замер, было что-то странное. Отсюда, издалека, его лицо выглядело темным пятном. Затем он обернулся ко второму мужчине, тому, что двигался следом, и подал руками какой-то знак. Похоже, все же туристы. Может, они пришли из отеля и теперь возвращались. Алиса посмотрела на море. Туман рассеивался. Она перевела взгляд на собственные руки, на торчащие из длинных рукавов куртки пальцы. Когда она снова взглянула на тропу, мужчин уже не было. Она всматривалась в скалы, в опушку леса — нет, они исчезли.

Алиса пошла обратно к дому, села на крыльцо, вытащила мобильник и включила его.

Всего один гудок, и Эрика ответила.

— Спасибо, что позвонила, — сказала она, но в ее голосе сквозила настороженность.

— Ты сказала, что я могу пожить у тебя, — начала Алиса.

На том конце было тихо. Потом вздох.

— Не знаю…

— Это всего на пару недель.

— Нет, вряд ли получится, — сказала Эрика, — сестра, скорее всего, не согласится.

— Зачем ты тогда предлагала?

— Прости, Алиса. Попроси еще кого-нибудь.

— Еще кого-нибудь?

— Да.

— То есть кого-нибудь из тех, кто со мной даже не разговаривает?

— Но можно же попытаться.

— Они меня и знать не желают, — возмутилась Алиса.

Она услышала, как Эрика вздохнула:

— Может, ты сама их вынуждаешь?

— Это как? — не поняла Алиса.

— Ты ведь даже не пытаешься ничего объяснить. И всегда была такой… даже не знаю, как выразиться… надменной, что ли. Ты бы хоть притворилась, что сожалеешь о том, что сделала. Или расстраиваешься.

— Уж какая есть. Послушай… Да пошла ты, Эрика!

Алиса сбросила звонок. Конец беседе. Она посмотрела на экран, на его яркие, блестящие иконки. Телефон зазвонил. Высветилось имя Эрики. Отвечать Алиса не собиралась. Она поплотнее запахнула куртку, от которой пахло соленой водой и плесенью. Карманы были пусты.

— Да пошла ты! — крикнула Алиса.

Над озером пронеслось эхо, но его тут же сменило прежнее безмолвие. Возвращаться в дом не хотелось. Надо уехать отсюда. Велосипед был прислонен к стене, цепь висела. Алиса так и не починила ее.

В расщелинах скал возле гостиницы растаял последний снег. Солнце заливало мыс слепяще-ярким светом. Ветра не было. Алиса прошла к главному зданию. Снаружи стоял припаркованный автофургон. В вестибюле пахло деревом и моющими средствами. На стойке администратора стояла чаша с карамельками. Алиса развернула одну. Фантик тихо зашуршал. Положив конфету на язык, она расшнуровала ботинки, сняла их, взяла в руки и двинулась по коридору. Коридор вел в большой ресторан. Там было пустынно, как и во всей гостинице, и Алиса уже собралась пройти мимо, когда увидела в дальнем конце что-то типа сцены.

Она положила ботинки. Прошла по блестящему деревянному полу. Две ступеньки. Здесь стоял большой рояль. Она провела рукой по черной поверхности и подняла крышку. Ряд черных и белых клавиш. Коснувшись рукой белой клавиши, Алиса медленно надавила на нее. Клавиша беззвучно опустилась. Запомни, Алиса. Инструмент — часть тебя, клавиши — часть твоего тела, точно такие же, как руки и пальцы. Это все ты. Если ты понимаешь это, если ты действительно понимаешь это, все будет передаваться в музыке. Каждое чувство, каждый оттенок, каждое движение. Все, что есть внутри тебя.

Раздавшийся за спиной звук заставил ее отдернуть руку. В двери, выходящей в коридор, стоял юноша. Интересно, долго ли. Сегодня Алиса надела спортивный костюм, ее волосы были мокрыми. Ей вдруг сделалось неуютно, она смущалась собственного тела и движений и одновременно злилась. И еще в голову назойливо лезло воспоминание о том, как тогда, на обочине, он дотронулся до ее ноги.

Сперва парень молчал, а потом подошел к сцене, остановился и спросил:

— Ты играешь?

Алиса покачала головой, положила руку на крышку рояля и опустила ее. Она чувствовала на себе взгляд юноши.

— Раньше играла, — поправилась она, — очень давно. Начала, когда мне было три, а бросила в семь.