Чудовища рая

— А теперь отметочка за восьмой чурбан, — торжественно протянул Том, медленно протягивая нож к стянутому веревкой животу жертвы.

Он осторожно пощекотал кончиком ножа пленника, всматриваясь ему в лицо. Тот задрал голову кверху и отчаянно взвыл. Резчик отдернул нож.

— Ты чего орешь? Я тебя даже и не тронул!

Привязанный к дереву быстро взглянул на свой живот, и тут Том со смехом полоснул его под пупком. Тело жертвы напряглось от нового воя, сдавленного и надтреснутого, словно звук какого-то сломанного инструмента.

Даниэль меж тем продолжал стоять как вкопанный. Пока ни один из мужчин его не заметил.

Коровы находились очень близко. Он не видел их, однако назойливое металлическое бренчание их колокольчиков сливалось с воплями несчастного, еще более усугубляя атмосферу сюрреалистического кошмара.

— Ты вроде как тиснул четырнадцать полешек, а? — вскричал Том. — Так четырнадцать или больше?

Да он же абсолютно безумен, подумал Даниэль. Кому звонила Коринна? Есть ли у них в деревне полицейский? Вряд ли. От сонных и отрешенных сельчан помощи тоже ожидать было бессмысленно. Может, она позвонила в клинику? Привязанный стремительно терял кровь, а Том в любой момент мог нанести удар, который разом прикончит жертву.

Трезвон колокольчиков и завывания несчастного заглушали шаги Даниэля, пока он под прикрытием елей подкрадывался к месту экзекуции. Наконец он замер за густыми ветвями совсем близко от Тома, однако нечаянно задел одну из них, и та закачалась. Безумец так и подпрыгнул на месте и прямо на лету развернулся, словно лягушка приземлившись на согнутые ноги, после чего уставился на колышущуюся ветку. Даниэль замер.

Сквозь зелень иголок он увидел, как Том сделал шаг вперед и схватил предательскую ветку. Казалось, укрытие Даниэля вот-вот обнаружится. Ноги у него стали словно ватные.

Однако мысль Тома устремилась в неожиданном направлении: его как будто заинтересовала сама раскачивающаяся ветка, нежели причина ее колебаний.

— Лапник, — задумчиво произнес он, легонечко подергивая ветку. — Ну конечно. Пожалуй, выпотрошу-ка я тебя да набью лапником.

На мгновение Даниэль решил, что безумец все-таки заметил его и теперь обращается к нему. Он уже готов был вскинуть руку, чтобы защититься от ножа, как вдруг Том отпустил ветку и повернулся к своей жертве.

— Да, именно так я и поступлю, — убежденно провозгласил он, словно бы осененный гениальной идеей. — Черт побери, да! Лапник! Получится здорово.

Тома как прорвало, и он принялся оживленно вещать, в то время как Даниэль наблюдал за ним из укрытия. От его внимания не укрылось, что по мере роста воодушевления резчика его хватка на ноже становилась все слабее, пока во время одного из особенно эмоциональных взмахов оружие и вовсе не вылетело из его руки.

Даниэль прикинул расстояние между Томом и ножом на земле. Двигался резчик с проворством юнца, пружинисто и быстро, однако седые волосы и морщины на лице все же говорили за то, что ему идет не иначе как седьмой десяток. К тому же особенно сильным он не казался. Сколько времени ему понадобится, чтобы подобрать нож? Наверно, несколько секунд. А если он не успеет? Ведь после этого привязанного человека будет не спасти. Да и самому, возможно, тоже удрать не получится.

Даниэль проскользнул меж ветвей и стремительным броском оказался у Тома за спиной. Тот даже не успел ничего заметить, по-прежнему без умолку болтая и размахивая руками, и Даниэль обхватил его рукой за шею и повалил на землю. Шляпа безумца слетела, и его длинные седые волосы хлестнули Даниэля по лицу, оказавшись на удивление мягкими, словно ягнячья шерсть.

Он уселся верхом на хилую грудь Тома и попытался коленями прижать его руки. Тот немедленно принялся извиваться под ним, рыча и брызгая слюной, и у Даниэля возникло ощущение, будто он пытается совладать с диким животным. По-настоящему диким, опасным и изворотливым животным.

И в следующее мгновение животное это обзавелось когтем, красным от крови жертвы: Тому удалось дотянуться до ножа.

Даниэль резко вскочил и со всей силы топнул ногой по ладони резчика. Раздался хруст, словно треснула сухая ветка. Нож выскользнул из руки Тома, и Даниэль пинком отправил его подальше к деревьям, а потом вновь уселся на противника, удерживая его жилистое тело на земле. Резчик плюнул ему в лицо, а привязанный к дереву вновь завыл, под все тот же аккомпанемент коровьих колокольчиков.

— Так, все быстро успокоились! — раздался вдруг властный голос.

Не отпуская рук Тома, Даниэль огляделся по сторонам. Из-за деревьев со всех сторон к ним быстро приближались люди в форме с пистолетами на изготовку.

— Не двигаться! Всем оставаться на местах!

Привязанный зашелся истерическим смехом — то ли от облегчения, что его все-таки спасли, то ли над иронией только что услышанного распоряжения. Он продолжал смеяться, даже когда его освободили от пут и уложили на носилки.

Секунду спустя Том уселся на землю и уставился на свою правую кисть, беспомощно лежащую у него на коленях. Потом, словно раненого птенца, принялся осторожно поглаживать ее другой рукой.